Призрачно всё... - [94]
Доктор лежал, опираясь на воздух, словно на ковре-самолете, на уровне их симпатичных голов и ничего не понимал. Если в классе диалогом управляла и «диктовала тему» Аленевская, то здесь явно верховодил Изместьев. Проступала во всем этом какая-то наигранность, несерьезность. Как будто спектакль разыгрывался специально для него. И кто такой, этот Экзюпери? Не Антуан де Сент же, в самом деле!!!
Будучи не в силах ответить ни на один из возникших вопросов, доктор страшно нервничал. Если, разумеется, данный глагол вообще можно было применить к ангелу.
До новогодней ночи оставалось совсем немного, а он до сих пор не придумал, как предотвратить «исторический» выстрел пробкой из бутылки шампанского. Как назло, в голову ничего не лезло.
К тому же он не помнил такого, чтобы вот так, легко и непринужденно, его чмокали в щеку на стройке. Неужели это все было, и не с кем-то, а с ним? Каким же надо быть идиотом, чтобы не сграбастать эту девушку после всего случившегося в охапку, и не отвезти, к примеру, на край света. Черт, черт!!! Столько откровенных намеков, а он — квашня квашней!
Но что больше всего раздражало и выводило из себя доктора, так это затеянная авантюра главных героев накануне рокового «Нового года». Не могли раньше или позже?! Такие события грядут!
— Кстати, на турбазу шестого ты едешь? — резко сменила тему Аленевская. — На Котлованы. Покатаемся, попрыгаем, ну, и вообще…
— Что значит — вообще? Ты уточняй, пожалуйста.
Дух Изместьева-старшего сделал несколько «сквозных» виражей, не продырявив при этом ни одну из конструкций. Про лыжную прогулку он помнил! Одноклассники поехали на Котлованы, а он не смог, поскольку лежал в больнице после случившегося под Новый год. Как он переживал из-за этого! Но он помнил — хоть какой-то просвет!
— Не прикидывайся, что не понял.
Жанна обняла одноклассника за талию, и они побрели вдоль строений. Призрак медленно плыл рядом, надеясь услышать хоть что-то, проливающее свет на его незавидное положение. Нужная информация завибрировала в воздухе под самый конец прогулки — фактически у подъезда дома Аленевской.
— Он выгуливает свою собаку в нашем школьном дворе дважды в день. Овчарка, по-моему, восточно-европейская. Думаю, за полчаса ты успеешь. Условный сигнал ты знаешь.
— Обижаешь, Жанет, — парень изобразил гримасу, словно его, лауреата международных конкурсов, заставляли играть «Собачий вальс». — Звонок по телефону и томное дыхание в трубку. Это ты умеешь. Главное, чтобы деньги были на прежнем месте.
— Не беспокойся, разведка докладывает точно. Он под колпаком, как любил выражаться старина Мюллер. Если вздумает перепрятать купюры, я узнаю об этом первой.
— Он что, шторы не закрывает совсем? — Аркадий недоверчиво взглянул на девушку. От призрака не укрылась тень сомнения, промелькнувшая по лицу десятиклассника. — Круглый идиот, что ли?
— Нет, не круглый, трапецивидный, — передразнила друга Аленевская. — Ты что, мне не веришь? Если будет задернута штора или перепрятаны деньги, корриду я тут же отменю. Что за мандраж накануне приключений? Ты что, струсил, что ли?
Дальше призрак не слушал, все было относительно ясно. Весь десятый «б» был в курсе, где работает отец Жанны: в обсерватории. У Аленевских дома — всяких оптических приборов как грязи: смотри, не хочу… Наверняка с их помощью девушке удалось что-то зафиксировать в соседних домах. Например, куда прячет деньги директор завода, живущий на втором этаже в доме напротив. Что еще делать долгими зимними вечерами, не на дискотеках же трястись, в самом деле!
Каким-то образом «концессионерам» удалось изготовить «ключ от квартиры, где деньги лежат». Остальное было делом техники, которой десятиклассник Аркаша Изместьев, кстати, совершенно не обладал. Уж доктор-то точно знал. Из него такой же вор-домущник, как из волосатика Кедрача швея — мотористка. Третьего, как говорится, не дано.
Но ограбление века, тем не менее, тщательно готовилось. Ежевечерне концессионеры встречались на заброшенной стройке и оговаривали нюансы. Срок приближался — 28 декабря. Во время вечерней прогулки пенсионера Халязина с собакой.
Укол гвоздиком
Почему их всегда бывает двое? Не трое, не одна? На этот раз явились в виде двух барсучих из рекламы зубной пасты. Впрочем, Ольга сама их нарисовала. Зачем, почему? Просто лекция по пиар-текстам, за которую она заплатила фантастические «бабки», всякие там пресс-киты и байнлайнеры, все оказалось повторением пройденного. И, чтобы не задремать от скуки, Ольга принялась рисовать.
А дальше ей показалось, что нарисованные звери начинают жить своей жизнью. Первая барсучиха, с голливудскими зубами, уперев лапы в бока, выговаривала своему создателю: «Да ты сама — давно ниже уровня асфальта, выпала из гнезда, пробила асфальт, и теперь наблюдаешь за происходящим наверху. Дегенератка! Откуда в тебе эта порочность? Все нормальные бабы заводят в подобных случаях любовников и, благодаря редким инъекциям здорового мужского нектара, как-то уживаются с убогостью и сиростью, именуемой мужьями-2007. А ты? Ты как поступаешь? Ты что делаешь?»
Вторая, больше похожая на крысу, чем на барсучиху, костлявая и взъерошенная, словно только что понастроила хаток всем своим родственникам на всех близ-текущих реках, как ни парадоксально, заступалась за нее, за автора:
Захватывающие истории на фактическом медицинском материале, написанные практикующим доктором. Юбилейная встреча выпускников Медицинской академии на круизном теплоходе обещала быть радостной. Тосты, здравицы, воспоминания… Но вскоре выяснилось, что за видимым радушием и общим весельем кроются давнишние обиды и отвергнутые чувства. Хирург Петр Фролов, считающийся в компании самым прозорливым, чувствует, что одними претензиями дело не кончится. Беда не заставила себя ждать – в ночь после банкета происходит жестокое убийство.
Врач Петр Фролов вместе с коллективом поликлиники, где работает его супруга, едет на турбазу отмечать День медицинского работника. В какой-то момент шумное мероприятие из веселого праздника превращается в настоящий кошмар. Одну из женщин находят зверски убитой в своей комнате. Гости в шоке: кто мог пойти на такое? До приезда опергруппы Фролов, как самый опытный и хладнокровный, пытается разобраться в случившемся. Но даже у видавшего виды доктора сдают нервы, когда он понимает, в какую страшную историю оказываются втянутыми участники рокового пикника…
Врач-психиатр Илья Корнилов готовит заключение о вменяемости Константина Бережкова, убившего женщину с особой жестокостью. Первое впечатление: Бережков – абсолютный шизофреник с синдромом раздвоения личности, не контролирующий свои поступки. Врачебный консилиум также склоняется к выводу, что преступник – психически больной человек. Но Корнилов не спешит поставить свою подпись под заключением и отправить психа на лечение. И причина не только в подозрительности психиатра. Бережков оказался тем самым врачом-хирургом, который много лет назад из-за своей ошибки и халатности сломал Корнилову жизнь.
Книга о хрупкости и условности границ, отделяющих нас как от прошлого, так и от будущего. Пронизанная ностальгией реальность здесь похожа на галлюцинацию. Кто из нас хоть раз да не сокрушался по поводу своих ошибок в прошлом! Если бы у нас была возможность всё прожить заново! И не просто так, а с сегодняшними знаниями! Главный герой романа – Аркадий Изместьев – такую возможность получает. Ценой предательства близких, ценой измены своим принципам он хотел ухватить за хвост мифическую птицу удачи… Какое будущее нас ждёт при подобном смещении акцентов? Куда может завести сакраментальное, почти ленинское «плюс виртуализация всей планеты»? Как такое вообще может прийти в голову?! Для широкого круга читателей.
Отправляясь в прошлое для восстановления справедливости, будьте осторожны! Журналистка Марина попыталась спасти свою подругу, не представляя, чем рискует, чем может обернуться её поступок… И вот уже приближается апокалипсис. За прибором для перемещения во времени из будущего внезапно пожаловал охотник. Всё висит на волоске. Лишь взвешенные решения гениального изобретателя могут спасти город, страну, планету. Когда спонтанное путешествие запускает непредсказуемую цепную реакцию, то для кого-то Мышеловка обязательно захлопнется. Для широкого круга читателей.
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…
Дамы и господа, добро пожаловать на наше шоу! Для вас выступает лучший танцевально-акробатический коллектив Нью-Йорка! Сегодня в программе вечера вы увидите… Будни современных цирковых артистов. Непростой поиск собственного жизненного пути вопреки семейным традициям. Настоящего ангела, парящего под куполом без страховки. И пронзительную историю любви на парапетах нью-йоркских крыш.
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».