Её отец — летчик, мать — простой бухгалтер на заводе. Нормальная среднестатистическая семья, с нормальными отношениями — выходные и отпуска у них проводятся вместе, уходы и приходы домой единственного чада строго фиксируются. В семье имеется комендантский час
Ну, и как прикажете развивать отношения в таких условиях?
Что, спрашивается, я нашел в этом желтом цыпленке? Не знаю. Это плохо? Хуже того, я не знаю, как мне себя с ней вести. Она по ресторанам не ходит, общих знакомых у нас — кот наплакал. У неё среди моих "барышень" подруг нет. Кроме "Пока" и "Привет", она никому из нашей компании ни слова не говорит. Наши девчонки к ней тоже относятся не очень-то благожелательно. Нужно будет поговорить с Наташкой, пусть сойдется с ней поближе".
" 1 октября
Мы наконец-то поговорили. В общем, я в ней не ошибся. Ничего особенного птичка собой не представляет, но за то ореол невинности, что светится вокруг её фигурки, виден, как говорится, не вооруженным взглядом.
Она относится ко мне нарочито, можно сказать, показано, настороженно. Спасибо доброжелателям, уже успевшим наплести парочку страшных историй.
Забавно! Она не перестает бросать на меня изучающие взгляды, словно я редкое экзотическое насекомое: симпатичное, но, ядовитое.
Я предложил проводить её, но Прекрасная Елена отказалась. Подумать только, особенно не стараясь, я завладел репутацией Дон Жуана местного разлива — так, если память мне не изменяет, она изволила меня охарактеризовать. Какая прелесть!".
"19 октября
Лена по-прежнему держится настороженно. Но нельзя не заметить, что я ей нравлюсь (а кому я не нравлюсь, спрашивается?). Я постоянно ловлю на себе взгляды, что она обязательно останавливает на мне, когда думает, что я смотрю в другую сторону или чем-то занят.
Несмотря на свой неприступный вид, она такая легкая добыча! Пара-тройка вечеров проведенных вместе, дорогое вино и цветы, парочка-тройка поцелуев (впрочем, хватит и парочки, тройка- перебор) — и голова у неё пойдет кругом.
Чем она может мне противостоять? Что она видела в жизни? Книги? Посмотрим, чему она в них научилась. Может быть, и правда чему-то интересному? Посмотрим, посмотрим".
"21 октября
Я знаю, что веду себя, как лиса в басне про виноград. А потому что я — избалованный и законченный подлец. Это вовсе не поза. Это проверенный факт. В итоге я все равно возьму лишь то, что привык брать. Мою драгоценную серую мышку, желтую птичку. Не больше, ни меньше. Но может и мне иногда не чужды сентиментальные сострадания к жертве? Сострадание того сорта, которое испытывает кошка к заигранной мышке? Раздавишь лапой одним неосторожным движением, и что потом? Снова скука? Нет! Процесс игры — интереснее любой "еды".
Лена нравится мне так искренне. Я не могу не умиляться её "полудетской чистотой". Избавить её от девичьих иллюзий, — просто мой долг! Разве мое деяние — не благо? Нельзя же ей вечно жить во снах. Меня порадуют её страдания, её разбитые вдребезги девичьи иллюзии. Пусть после меня не останется маленького плюшевого мирка в её душе. Я вытолкну её в мир, в котором пребываю сам. Какое это утонченное удовольствие.
На вопрос, стоит ли моя недельная радость чужих страданий для меня может иметь лишь один ответ: да!
Стоит".
"24 октября
Вчера допились до такой степени, что сегодня чувствую себя отвратительно. При взгляде на людей видятся не лица, а животные морды: мышиные, заячьи, свиные, лошадиные. Что-то подобное встречается, кажется, у Уэллса? Я схожу с ума? Впрочем, как сказал бы мой папаша, не грозит, потому что умом я никогда не отличался.
За окном идёт дождь. Спокойный. По-осеннему тихий, по-осеннему нудный. Асфальт стал блестящим, словно его покрыли дорогим лаком. Он отливает переливающими огнями. Почему же на душе так тяжело, пусто и тоскливо? Кто подскажет, как с этим бороться? Как бороться с желанием победить тоску уже привычным способом?".
Лена перевернула страницу. Чтение увлекло её. Она полностью позабыла о грозе, что летала по улицам.
"29 октября
За что боролись, на то, как говориться, и напоролись. Или "сколько веревочке не виться"…
Меня вышибли из института. За аморальное поведение. И правы. И давно следовало это сделать.
"Ты деградируешь на глазах, тянешь за собой других, ребят, у которых не хватает ума держаться от тебя подальше. Катись ты к черту! Мне надоело прикрывать твою задницу!"
Клянусь, он так и сказал — высокий лысый человек, в костюме цветя "а ля мышь". Человек с приятным, строгим лицом. Я знаю, ему надоело дрожать перед папашей и терять к себе самоуважение. Гораздо проще раз и навсегда отрезать загнивающий палец. Даже с некоторым риском для всего организма, — все равно легче.
Глядя на то, как он дергался, как потел и раздражался, я впервые подумал об учителях, как о людях. В не связи с профессией, просто как о мужчинах и женщинах. Грустная картинка — учителя. Скучная.
Бедные, бедные "училки", с растрепанными пучками волос над оплывающей шеей, в стоптанных туфлях, что на приличную свалку стыдно выбрасывать. В пресловутых обязательных очках, за которыми тускло, свирепо поблескивают плотоядные глазки. Так, кроме наших советских "училок" могут выглядеть разве что американские феминистки?
