Призрачная дорога - [24]
– По-моему, надо просто в лесу закопать, и всё. У нас лес по границе участка, а мы думаем, – нашлась Кисонька.
– Звери разроют, – возразила дочь.
– Глубоко закопать.
– Соседи увидят.
– А если сжечь?
– Запах… да и всё равно не сгорит до конца.
Все задумались. Успевший ужасно надоесть при жизни, мёртвый печник доставлял ещё больше хлопот.
– Надо подвесить его за ноги, спустить кровь, вырвать зубы, потому что они не растворяются, и обсыпать его негашёной известью. Трёх вёдер должно хватить.
Все повернулись к Цыпочке, это были её слова. Её голова ещё покачивалась после обморока, но мыслила она конструктивно.
– Или обернуть полиэтиленом, у вас же есть?
– Откуда знаешь? – спросил я.
– Сделала research[2], – ответила Цыпочка. – Вот, пожалуйста.
Она что-то кликнула на тачскрине и выставила телефон так, чтобы всем было слышно. Приятный голос произнёс:
– Обматываете его полиэтиленом. Я знаю, у вас есть.
Мы с Кисонькой переглянулись, голос продолжил:
– Затем привязываете к ногам батарею и топите в водоёме.
Все слушали, не перебивая.
– Можно проще, – пустился в рассуждения телефон. – Отрезать голову, отпилить руки и растворить в кислоте, остальное просто бросить подальше в лесу. Без головы и рук тело не опознают. А значит, никого искать не будут. Главное – помните: выпустить душу из смрадного кокона плоти – высшее благо.
Мы ещё подождали некоторое время, но телефон молчал.
Не могу сказать, что меня заинтересовало сильнее: познания средства связи в столь щекотливом вопросе или его же рассуждение о душе. Следует признать, что оба эти явления заслуживают внимания.
Я посмотрел на проводника телефонных откровений.
Собранная и одновременно хрупкая, знающая и наивная. Перед Цыпочкой мне всегда хочется себя показать. Я ощущаю себя немного старым козлом.
Старым козлом с оленьими рогами.
Именно в таких ситуациях себя и проявляешь.
Не только в таких, но и в таких тоже.
Выслушав собравшихся, я пришёл к выводу, что настал мой черёд.
Глава 22
Я подвернул коротенькие рукавчики футболки, встал над печником, вытянул руку и сосредоточился.
Пусть все взгляды и прикованы ко мне, но обстановка всё равно кажется недостаточно торжественной. Не хватает тёмного каменного пола, смутно отражающего происходящее, не хватает далёкого потолка с пресловутой люстрой и леденчатыми плафонами.
Мне бы хотелось совершить поступок в более торжественном интерьере, а не под тусклой лампочкой, но выбирать не приходится.
Мелькнула мысль: а не обоссать ли печника снова?
На этот раз не одну только бороду, а всего целиком.
Раз Кисонька уверяет, что его повторное появление – результат моего золотого дождя, то и орошу его этим самым животворящим дождём повторно.
Но как-то это нечистоплотно.
Гости смотрят, да и не принял я сегодня столько мочегонного, чтобы подобные чудеса с такой частотой творить.
Стоя над печником с вытянутой рукой, я собрался произнести слова.
Я мог бы провернуть всё в полной тишине, но не по-людски это.
Нельзя же такие вещи молча делать.
А поговорить?
Я повернулся к Кисоньке и сказал:
– Я делаю это ради семьи.
А затем произнёс как можно более торжественно:
– Встань и иди.
Едва слова слетели с моих губ, как Цыпочка свалилась со стула.
Бедняжка снова потеряла сознание.
На этот раз оттого, что печник зашевелился.
Лестно! Не каждый умеет за столь краткий отрезок времени довести девушку до обморока, вернуть в сознание и снова отключить.
Разлепляя заплывшие от моего кровожадного усердия веки, печник приподнял голову. Из-за раны в горле голова держалась плохо.
Да и головой-то это нельзя было назвать в полной мере: нос свернут набок, глаза едва видны, вместо бороды – изгвазданная тёмными сгустками мочалка.
Скользя ладонями в собственной крови, печник сел.
Собака лает, гости смотрят почтительно.
– Шею перевяжи, а то менты заберут, – посоветовала богиня, оставила сердце в раковине и протянула печнику переброшенную через спинку кресла шаль.
Печник неловко взял шаль обеими руками, не понимая, что следует делать.
Увидев такую неспособность управляться с собственными конечностями, богиня сама повязала ему шаль, отчего печник стал похож на франта.
Глядя на шаль, Кисонька стала теребить пальцы – шаль принадлежит ей, шаль почти новая, непонятно, с какой стати богиня взялась шалью распоряжаться. Сама вспорола бедняге горло, а теперь ещё и шаль извела.
Заботливая гостья кое-как утёрла воскрешённому бороду и лицо. На прощание нахлобучила на него бейсболку и тёмные очки.
Что под руку попались.
На этот раз из моего гардероба.
Опираясь на руку богини, печник поднялся на ноги, из полураскрытого рта свисала слюна.
– Иди, – сказала ему Кисонька и повторила со вздохом: – Иди.
Непонятно, от чего она вздыхает больше: от утраты печника или шали?
Печник послушно пошёл.
Но не туда.
Опять в нашу спальню завернул.
Такой шок пережил, фактически умер, а инстинкты остались.
Я его поймал за шкирку и перенаправил.
– Иди к жене и домашней коптильне, – раздельно произнёс я, и печник пошёл к жене и домашней коптильне.
Под ногой его хрустнула улитка.
Глава 23
Вслед за жировиком тощая бабка избавилась от кисты.
Выгуливая сиротку, мы чередовались с состоятельными конкурентами.
В этой книге – рассказы трёх писателей, трёх мужчин, трёх Александров: Цыпкина, Снегирёва, Маленкова. И рисунки одной художницы – славной девушки Арины Обух. Этот печатный квартет звучит не хуже, чем живое выступление. В нём есть всё: одиночество и любовь, взрослые и дети, собаки и кошки, столица и провинция, радость и грусть, смех и слёзы. Одного в нём не найдёте точно – скуки. Книга издается в авторской редакции.
Александр Снегирев родился в 1980 году в Москве. Окончил Российский университет дружбы народов, получив звание магистра политологии. Учится там же в аспирантуре. Лауреат премии «Дебют» за 2005 год в номинации «Малая проза».
«БеспринцЫпные чтения» возвращаются! Лучшее от самого яркого и необычного литературно-театрального проекта последнего времени. Рассказы знаменитых авторов: Алёны Долецкой, Жуки Жуковой, Александра Маленкова, Александра Снегирёва, Саши Филиппенко, Александра Цыпкина и не только. Самые смешные и трогательные истории со всей страны, которые были прочитаны со сцены авторами и ведущими российскими актерами: Ингеборгой Дапкунайте, Анной Михалковой, Константином Хабенским и другими. Эти тексты собирали залы от Нью-Йорка до Воронежа.
В центре повествования – судьба Веры, типичная для большинства российских женщин, пытающихся найти свое счастье среди измельчавшего мужского племени. Избранники ее – один другого хуже. А потребность стать матерью сильнее с каждым днем. Может ли не сломаться Вера под натиском жестоких обстоятельств? Может ли выжить Красота в агрессивной среде? Как сложится судьба Веры и есть ли вообще в России место женщине по имени Вера?.. Роман-метафора А. Снегирёва ставит перед нами актуальные вопросы.
«Её подтолкнул уход мужа. Как-то стронул с фундамента. До этого она была вполне, а после его ухода изменилась. Тяга к чистоте, конечно, присутствовала, но разумная. Например, собаку в гостях погладит и сразу руки моет. С мылом. А если собака опять на ласку напросится, она опять помоет. И так сколько угодно раз. Аккуратистка, одним словом. Это мужа и доконало. Ведь он не к другой ушёл, а просто ушёл, лишь бы от неё. Правила без исключений кого угодно с ума сведут…».
Александр Снегирев – лауреат премий «Дебют» (2005), «Венец» (2007), «Эврика» (2008). Автор нашумевшего романа «Как мы бомбили Америку», безупречный стиль и предельная откровенность которого поразила и молодую аудиторию, и Союз писателей Москвы. Новая книга Александра Снегирева – история одновременно жесткая и нежная, остросоциальная и почти детективная, изысканно метафоричная и написанная на разрыв аорты.
«Сказки из Волшебного Леса: Находчивые Гномы» — третья повесть-сказка из серии. Маша и Марис отдыхают в посёлке Заозёрье. У Дома культуры находят маленькую гномиху Макуленьку из Северного Леса. История о строительстве Гномограда с Серебряным Озером, о получении волшебства лепреконов, о биостанции гномов, где вылупились три необычных питомца из гигантских яиц профессора Аполи. Кто держит в страхе округу: заморская Чупакабра, Дракон, доисторическая Сколопендра или Птица Феникс? Победит ли добро?
«Сказки из Волшебного Леса: Семейство Бабы-яги» — вторая повесть-сказка из этой серии. Маша и Марис знакомятся с Яголей, маленькой Бабой-ягой. В Волшебном Лесу для неё строят домик, но она заболела колдовством и использует дневник прабабушки. Тридцать ягишн прилетают на ступах, поселяются в заброшенной деревне, где обитает Змей Горыныч. Почему полицейский на рассвете убежал со всех ног из Ягиноступино? Как появляются терема на курьих ножках? Что за Котовасия? Откуда Бес Кешка в посёлке Заозёрье?
Проблематика в обозначении времени вынесена в заглавие-парадокс. Это необычное использование словосочетания — день не тянется, он вобрал в себя целых 10 лет, за день с героем успевают произойти самые насыщенные события, несмотря на их кажущуюся обыденность. Атрибутика несвободы — лишь в окружающих преградах (колючая проволока, камеры, плац), на самом же деле — герой Николай свободен (в мыслях, погружениях в иллюзорный мир). Мысли — самый первый и самый главный рычаг в достижении цели!
В данной работе изложен нетрадиционный взгляд на терроризм как мировую проблему. Действительно определены, установлены сущность, смысл и причина террора. Введено новое понятие «государственный терроризм» и показано, что во всех странах мира, сегодня, существует «государственный терроризм», а главной опасностью для человека и человечества в целом является сам человек.
Этот сборник рассказов понравится тем, кто развлекает себя в дороге, придумывая истории про случайных попутчиков. Здесь эти истории записаны аккуратно и тщательно. Но кажется, герои к такой документалистике не были готовы — никто не успел припрятать свои странности и выглядеть солидно и понятно. Фрагменты жизни совершенно разных людей мелькают как населенные пункты за окном. Может быть, на одной из станций вы увидите и себя.
Прошлое всегда преследует нас, хотим мы этого или нет, бывает, когда-то давно мы совершили такое, что не хочется вспоминать, но все с легкостью оживает в нашей памяти, стоит только вернуться туда, где все произошло, и тогда другое — выхода нет, как встретиться лицом к лицу с неизбежным.