Признания бессовестной карьеристки - [35]

Среди такого отребья я чувствую себя совершенно беспомощной, но принципы и дух соперничества не позволяют отступиться. Два заросших кретина из байкерской шайки «Череп» мигом реагируют на мои сигналы.

Пятница, 19 января

Если бы кто-то фотографировал с Луны, он мог бы запечатлеть страдающую глубоким похмельем горожанку (которая больше никогда, никогда, никогда не будет выделываться на «Харлее» после бутылки рома); она сидит, опершись на мешок цемента, курит «Мальборо» и смотрит, как ее мать возводит Великую йоркширскую стену. Родительский дом стоит на насыпи из шлака, поэтому мать решила оживить пейзаж тесаным камнем. В конце концов, я устала смотреть, как она замешивает пятидесятикилограммовые бадьи цемента и таскает наверх двенадцатитонные камни, и пошла домой. Обзвонила всех друзей в Лондоне – вдруг кто-нибудь желает спасти меня из добровольного изгнания.

К счастью, богатая наследница и по совместительству профессиональная охотница за женихами, Франджипани, сказала, что ей надо срочно мчаться в Гонконг, чтобы втереться в доверие к богатой, но очень больной родственнице. Значит, какое-то время мне придется присматривать за ее домом – заложенным-перезаложенным особняком на Примроуз-хилл. К сожалению, я не могу въехать, пока Франджипани не выедет, Это означает еще три дня пытки. Честно говоря, не ожидала такой щедрости. Восемь месяцев назад у нее расторглась помолвка с биржевиком-миллионером: Франджипани заподозрила – и не без основания, – что он втайне заглядывается на меня. С тех пор мы не разговаривали.

Суббота, 11 января

Чтобы еще несколько дней не заниматься валкой деревьев, одолжила у матери подержанный «эскорт» и отправилась в Шеффилд. Поездка оказалась сущим кошмаром. Мое средство передвижения, оказывается, напрочь лишено таких второстепенных мелочей, как отрегулированный развал, подвеска, тормозные колодки и зеркало заднего обзора. Зато, поскольку здесь деревня, можно не закрывать двери. И вообще, я умею пользоваться только автоматической системой закрывания.

Большую половину дня провела, прячась за вешалками с одеждой в торговом центре. Шеффилд – крохотный городишко, и я раз десять едва не столкнулась с бывшими кавалерами, чьи сердца жестоко разбила еще подростком. Ясное дело, они на меня обижены. Когда же, наконец, добралась до машины, оказалось, ее нет на месте.

Не скажу, что мать приняла новость с восторгом. Я напомнила, что в сарае лежит прекрасная газонокосилка на ходу, но даже это ее не очень обрадовало.

Вескресенье, 12 января

Позвонили из полиции, что нашли мамин «эскорт». Протолкав бедную, развалюшку мимо шести светофоров на красный свет и под тремя «кирпичами», угонщики бросили ее на краю свалки.

На радостях закатили пир. По счастью, тот же воришка, который свистнул мюсли и фасоль, прихватил заодно ореховую массу, так что мать согласилась раз в жизни поесть по-человечески. Конечно, ей пришлось ненадолго отвернуться, пока я засовывала в печку кусок мяса.

Понедельник, 13 января

Последние несколько часов вдали от культуры. На вокзале мать в слезах протянула мне прощальный подарок – дешевенький брелок в форме силосной башни. Как только предки повернули к выходу, сунула бесполезный подарок в рюкзак ничего не подозревающему попутчику.

Вторник, 14 января

Вернулась в Лондон и направилась прямиком в эдвардианский особняк Франджипани. Я не поклонница стриженых газонов, но лучше уж Примроуз-хилл, чем самодельное святилище Элизы в Камдене или кальвинистский домик моих родителей в Барнсли.

Франджипани, истинная филантропка, не потребовала с меня арендной платы, а сказала, что будет рада помочь бездомным, Лично я подозреваю, что на самом деле ей не с кем оставить Лестера, исключительно дорогого и редкого китайского мопса, которого я только что обнаружила перед входной дверью.

Еще Франджипани попросила брать деньга из толстой пачки на кухне – расплачиваться с уборщицей-македонкой и садовником-китайцем. По-моему, держать садовника – глупая расточительность; лично я не собираюсь плескаться в исполинском бассейне или прогуливаться по газонам, подстриженным маникюрными ножницами.

Немедленно уволила садовника – пусть иммиграционная служба выдворяет его обратно на родину. Уборщицу, впрочем, в последнюю минуту решила оставить. Ради такой чести – ишачить на знаменитую колумнистку (и будущую великую писательницу) – она согласилась выполнять всю домашнюю работу за полцены.

Среда, 15 января

Приятно провела утро: бродила по десяти спальням, четырем ванным, двум кухням и бальному залу, шарила в ящиках и на полках, пытаясь вычислить капитал отсутствующей подруги.

Дошла до жести миллионов фунтов (и это еще обойдя не весь дом), поняла, какая я нищая, и поехала в «Макдоиалдс» обедать. Ужаснулась (но ничуть не удивилась), увидев, что за прилавком нервно ежится мой старый враг Себастьян. Мы люди взрослые, разумные, поэтому он не плюнул мне в куриные наггетсы, а я не стала слишком громко смеяться над его сеточкой для волос. Поговорили на тему, которая интересует обоих: какая я успешная и какой он неудачник.

Потом в качестве наглой взятки он подсунул мне лишний пакетик горчичного соуса, а я в благодарность назвала адреса трех рекламных агентств, которые (точно знаю) не собираются в ближайшее время брать новых сотрудников.