Признание в любви - [85]

— Оливия про это и не узнает, дурочка ты моя. Да разве он осмелится ей сказать! Ты слышала, что он говорил в гостиной — будто Джеси уехала с Мелонгой, а потом потерялась. Он никогда не скажет матери правду, потому что убежден, что она не потерпит такого родства. Он знает, как она ненавидит индейцев.

Элайза грустно смотрела в окно на поля, которые ей скоро придется покинуть. И куда они поедут? Она не знала и даже особенно об этом не задумывалась. Она любила Майкла и хотела стать его женой. А если этому не бывать, остальное не имеет значения.

— Вот увидишь, мы добьемся своего, — злорадно сказала Верена.

— Ты, наверное, хочешь, чтобы я все это рассказала тете Оливии, — уныло проговорила Элайза. — Так вот, я этого делать не буду. Майкл мне этого не простит. И никогда на мне не женится.

— Конечно, нет. Да его и не остановят возражения Оливии.

— Тогда давай бросим все это. Если Майкл так любит Джеси, что готов жениться на ней, несмотря ни на что, какой смысл вмешиваться? Давай уедем в Чарлстон. Неужели там не найдется мне жениха?

— Ты надеешься найти жениха, живя в доме призрения? Да порядочный, состоятельный человек на тебя и смотреть не станет. А выйти замуж за такого, кто не может содержать нас обеих, я тебе не позволю. Нет, ты выйдешь за Майкла Блейка.

Элайза прислонилась лбом к оконной раме и закрыла глаза. Что бы там ни придумывала ее мать, она рано или поздно поймет, что все бесполезно.

— Тебе надо послать письмо Заку Ньютону.

Элайза так и подскочила.

— Какое еще письмо?

— Чтобы он увез Джеси отсюда. Не важно, что он потом будет с ней делать, лишь бы она больше здесь не появлялась.

— Мама, что ты говоришь!

— Напишешь ему, что есть возможность отомстить Майклу. Для этого ему надо приехать в Редоукс и похитить Джеси. И посулишь ему за это тысячу долларов.

Элайза засмеялась:

— И где же мы возьмем тысячу долларов?

— Займу у Оливии. Она не станет спрашивать, на что они мне. Да ей сейчас не до вопросов.

— Нет, я не могу этого сделать.

— Ты любишь Майкла?

— Ты же знаешь, что люблю, — тоскливо отозвалась Элайза.

— Тогда делай, что тебе говорят. Ничего другого не остается. А не то Майкл вот-вот женится на Джеси. Она его околдовала. Он не понимает, что делает.

Элайзе не по душе была затея матери.

— А что, если Зак прикарманит наши денежки и только мы его и видели?

— Об этом я уже подумала. Положишь в конверт пятьсот долларов и скажешь, где он найдет остальные пятьсот, когда сделает свое дело. Об этом я не беспокоюсь, — уверенно сказала Верена. — Деньги для него не главное. Главное — отомстить Майклу за то, что он его уволил. Вряд ли он в Бофорте получил такое место, какое имел здесь. Небось проклинает Майкла днем и ночью.

— Все равно, — проговорила Элайза.

— Это — единственное, что нам остается, — настаивала Верена. — Оливия никогда не узнает, что это ты помешала ее сыну жениться на белой швали, но, если узнает, то будет тебе бесконечно благодарна. А у меня будет обеспеченная старость. Разве я этого не заслужила?

Верена поцеловала Элайзу в одну щеку, потом в другую:

— А разве ты не заслужила выйти замуж за человека, которого любишь?

Нет, Элайза все же не могла решиться на такой подлый поступок — даже во имя любви.

— Сейчас принесу бумагу и перо, — деловито сказала Верена. — Время не терпит.

В тот вечер никто не явился в столовую к ужину.

Джеси сидела у себя в комнате, оплакивая Люка. Она была благодарна Майклу за то, что он дал ей возможность побыть одной.

Оливия, потрясенная событиями дня и заявлением Майкла, что он намерен немедленно жениться на Джеси, легла в постель.

Верена и Элайза попросили принести им ужин наверх. Ни та, ни другая не хотели встречи с Майклом.

А Майклу вообще никого не хотелось видеть; несмотря на радость оттого, что он привез Джеси домой и скоро женится на ней, Майкл пока не справился с демоном ревности. Из его памяти не изгладилось воспоминание о том, как обнимала Джеси того индейца, в каком горе она была. Хотя он твердил себе, что должен про это забыть, ему не давал покоя вопрос: в каких отношениях Джеси была с этим Люком?

Огни в доме погасли раньше обычного. Все затихло. Никто не видел, как слуга, которого обещали засечь насмерть, если хоть кто-нибудь прослышит, куда его посылали, уехал из Редоукса.

Он направился в Бофорт и вез письмо, адресованное мистеру Заку Ньютону.

Люк останавливался на ночлег, только когда наступала кромешная тьма, и на рассвете опять садился на коня.

Рана в шее сильно болела, но он, как и подобает воину, не обращал внимания на боль.

Только бы найти Джеси! Если она откажется уехать с ним, что ж, так тому и быть. Но она должна узнать, что он жив. Он не хотел, чтобы она испытала те же душевные муки, какие выпали на долю ее матери. Не хотел, чтобы она с горя согласилась выйти замуж за Майкла — потому только, что не видела другого выхода.

Добравшись до Редоукса, Люк собирался снять армейские штаны и сапоги и предстать перед тамошними обитателями тем, кем он был, — индейцем-команчи.

И, хотя Люк не хотел кровопролития, он знал, что Блейк без борьбы ему Джеси не уступит.

Ну что ж, думал Люк, по крайней мере на этот раз он так дешево не отделается.