Признание шефа разведки - [6]

За месяц до выборов он неделю работал дома, чтобы, отключившись от повседневной текучки, написать доклад о своем четырехлетием правлении и планах на последующие четыре года. Датированный 17 октября 1980 г., с грифом «Только для ДЦР» набросок в семь страниц представлял собой нечто большее, чем совершенно секретный документ. «Цели и переломный период» — так называлось это сочинение, которое должно было удивить вновь избранного президента и его «команду». Да, у Тэрнера были трудности с осуществлением контроля над некоторыми необузданными порывами «ковбоев» и их сообщников, но в конце концов взял их в руки, а многие из этих старых «мастеров своего дела» ушли сами. Однако существовала другая, более сложная проблема. У ЦРУ поистрепались нервы. Строптивость и одновременно какая-то робость стали часто проявляться в работе оперативного управления, подразделения по шпионажу в полном смысле этого слова. Это была тайная и длинная рука ЦРУ, которая руководила резидентурами и вообще всей разведкой за рубежом, а также осуществляла секретные акции, когда президент санкционировал тайное вмешательство в дела других стран.

Тэрнер несколько раз вносил предложения о проведении ряда новых тайных операций, но каждый раз это управление бастовало. Однажды, по своей инициативе, без консультаций с Белым домом Тэрнер исключительно с целью зондажа направил записку заместителю директора по оперативной работе, в которой интересовался, что можно сделать, чтобы убрать трех зарубежных лидеров, доставлявших неприятности США, — кубинского Фиделя Кастро, иранского аятоллу Хомейни и ливийского Каддафи. Ответ его заместителя был лаконичен: пожалуйста, не надо. В этих трех странах нет жизнеспособной оппозиции, по крайней мере, ЦРУ не известны движения, партии или отдельные фигуры, которых оно могло бы использовать в этом плане. Этой запиской Тэрнер хотел подыскать тайный канал для оказания финансовой помощи либо другой поддержки какой-либо группировке или отдельным лицам в этих трех странах. Покушение как метод было запрещено декретом президента Форда в 1976 г., которого придерживался Картер, и Тэрнер был полностью согласен с этим запретом. Но оперативные работники испугались. Они подумали, что он хочет увлечь их на опасный путь. Тэрнера удивила такая их реакция. Неважно, как и для чего он, Тэрнер, решил изучить данный вопрос, важно, что его заместитель по тайным операциям спасовал.

Сотрудники оперативного управления почувствовали себя неуютно от перспективы вмешательства в дела других стран, хотя в этом и заключалась их работа. Какую-то сумму все-таки передали группе противников Хомейни, находившейся вне Ирана, но эти деньги предназначались для того, чтобы как-то уязвить аятоллу, а в случае антихомейнистской революции установить нужные контакты.

Тэрнер однажды предлагал также оперативному управлению разработать план ограниченной тайной операции, целью которой было бы подыскать в Гватемале какое-то количество политиков центристского толка и оказать им помощь, может быть, даже включить некоторых из них в платежную ведомость ЦРУ. В Гватемале процветало политическое насилие, господствовала классическая для Центральной Америки патовая ситуация: правое правительство военных против левых партизан-марксистов. В тот год люди там гибли сотнями. По мнению Тэрнера, это была как раз та ситуация, когда тайная политическая поддержка умеренных послужила бы интересам США.

Реакция оперативного управления была такой, как если бы он предложил пригласить представителей КГБ на утреннюю летучку руководящего состава ЦРУ. Сотрудники управления утверждали, что такая операция поставила бы телегу перед лошадью — ЦРУ перед политикой администрации, в которой далеко не все было ясным. А если человек, которого они подберут на роль лидера умеренных, не сработает? Или если он окажется чудовищем Франкенштейна? Или, допустим, они поставят на ноги такого человека и задействуют его, а президент Картер или какой-либо другой президент решит идти совсем другим путем? Ошибиться так легко. Этот вопль протеста был настолько единодушным, что Тэрнер даже не решился войти со своим предложением в Белый дом. Збигнев Бжезинский, советник по национальной безопасности, почти наверняка поддержал бы любую секретную программу в этом направлении, но Картер скорее всего опять пустился бы по волнам колебаний. Для него это было очень характерно — колебания между «жестким» мировоззрением Бжезинского и «мягким» подходом государственного секретаря Сайруса Вэнса. Как-то в частном разговоре Тэрнер назвал Картера «писником»[1].

Однажды Тэрнер изложил свои личные взгляды и соображения в записке, которую озаглавил «Белый дом. Источники конфликтов». Их список был длинным, но большинство проблем так или иначе связывались с советником по национальной безопасности Бже-зинским, который, видимо, полагал, что ЦРУ работает только на него. По поводу одной разведывательной ориентировки по контролю над вооружениями, в которой Тэрнер слегка «поддел» Бжезинского, тот сказал ему: «Вы не Верховный суд, не дополнительное ответвление правительства. Вам надо решить, на кого вы работаете».