Признание шефа разведки - [48]

Во время одной из встреч Макмагона с Алленом и его заместителем Нэнсом, отставным адмиралом, Нэнс предложил ЦРУ провести тайную диверсионную акцию на плавучем сухом доке у берегов Эфиопии. Фотографии со спутников показывали, что в этом доке почти всегда находился один из советских эсминцев или крейсеров.

— Не пойдет, — ответил Макмагон, — это будет актом войны.

После встречи Аллен сказал Нэнсу: «Румяный слон[10] стал цыпленком».

Кейси решил перевести Макмагона на должность начальника аналитического управления.

Хомейни часто являлся предметом разговора на совещаниях в Белом доме.

Мнения склонялись к тому, чтобы при возможности убрать его. После обсуждения этого вопроса с президентом, который, казалось, проявлял большее внимание, чем обычно, Кейси было поручено изучить вопрос о возможности проведения тайной акции по смешению Хомейни и его замене Резой Пехлеви, сыном покойного шаха. Когда Кейси изложил эту идею в Лэнгли, лица присутствующих стали мертвенно-бледными. Иран был «гадким утенком». Семейство Пехлеви — еще хуже. Никто из оперативного управления не хотел заниматься этим делом. Госдепартамент тоже воспротивился. Но Кейси слышал, что сказал президент, и понял: администрация намерена действовать. Он мог рассчитывать по крайней мере на получение президентской директивы, которая уполномочивала бы ЦРУ на проведение тайной акции по зондированию настроений различных враждебных Хомейни эмигрантских группировок иранцев, чтобы определить, какая из них (если таковая вообще найдется) сможет подняться до уровня настоящей оппозиции. Кейси представил проект такой директивы в Белый дом в качестве необходимого первого шага, и президент подписал ее.

В то время как Кейси занимался текущей разведывательной информацией и старыми подборками (он любил читать старые подборки), его внимание все больше привлекала крошечная обнищавшая сельскохозяйственная страна — Сальвадор.

Сальвадор, «спаситель» — так назвали страну испанские конкистадоры — имел 4,5 миллиона человек населения и самую маленькую в Центральной Америке территорию, аналогичную по размерам и даже по конфигурации американскому штату Массачусетс. Прилепившаяся на побережье Тихого океана, она не имела прямого морского выхода к Кубе, разве что только через Панамский канал. Однако в Сальвадоре существовал и расширялся коммунистический мятеж. Потерять этот задний двор, а Рейган называл его «передний двор», было бы непростительно.

Кейси требовал ответов: кто поддерживает левых мятежников в Сальвадоре? Кто оказывает военную помощь, политическую поддержку? Какие существуют каналы связи? Как такое вообще стало возможным под носом у США? Как все это можно остановить?

Рейган распорядился постепенно увеличить количество военных советников США в Сальвадоре с 20 до 50 в целях оказания помощи правительству. Все внимание газет сосредоточилось на этой цифре, как будто она показывала температуру воинственности новой администрации. Цифры для прессы были чем-то вроде проволоки, о которую они спотыкались, думая, что США идут к новому Вьетнаму.

Но настоящей проблемой для Кейси в Центральной Америке являлась Никарагуа и ее марксистское правительство, которое правило уже 18 месяцев. Все никарагуанские лидеры были членами сандинистской партии, названной так по имени партизанского вождя Аугусто Сандино, убитого в 1934 г. первым правительством из клана Сомосы. Никарагуа, по территории в семь раз превосходящая Сальвадор, имела стратегически важное расположение и протяженные береговые линии Карибского моря на востоке и Тихого океана на западе.

Кейси с интересом обнаружил, что уже в первые шесть месяцев пребывания сандинистов у власти президент Картер подписал совершенно секретную директиву, предписывавшую ЦРУ оказать политическую поддержку противникам сандинистов, снабдить их деньгами и другими видами помощи в целях поощрения политической оппозиции, а также передать ей полиграфическое оборудование и средства для того, чтобы сохранить в живых оппозиционную газету «Ла Пренса». Направленная на борьбу с однопартийной системой, эта операция являлась стандартной политической акцией по созданию альтернативы сандинистам, то есть сил, способных противодействовать партиям и народным движениям, которые, как можно предположить, ориентировались на Советский Союз.

Директива предписывала управлению установить связи с политическим центром, помочь оппозиции выжить, обеспечить установление контактов и дружеских отношений с новыми оппозиционными лидерами. По тайным каналам было израсходовано на эти цели несколько сотен тысяч долларов, но для Кейси представляло большее значение то, что предыдущая администрация разглядела опасность сандинизма и без лишнего шума выступила против этого движения. Противники левых теперь знали, что США на их стороне.

Кейси убедился, что ЦРУ не имело глубокого разведывательного, то есть агентурного, проникновения в ряды сандинистов. Разведслужба диктатора Анастасио Сомосы имела там агентуру, но когда Сомоса бежал из страны, досье разведки остались в Манагуа и попали в руки сандинистов. Вскоре сандинисты ликвидировали «приспешников» Сомосы, которые служили главными источниками для ЦРУ. Эта ситуация напомнила Кейси, как ЦРУ целиком и полностью положилось на САВАК в Иране.