Признание шефа разведки - [47]

— В официальном списке приоритетов в разведывательной работе тегеранской резидентуры на первом месте стоял Советский Союз, на втором — стремление Ирана заполучить ядерное оружие. Почти в самом конце списка упоминалась внутриполитическая обстановка. За несколько месяцев до переворота в Иране приоритетность задач стали менять, при этом было высказано только теоретическое предположение, что в стране идет политическая борьба.

— В резиденции шаха и в его телефонах не были установлены электронные подслушивающие устройства. От высокопроизводительной разведывательной техники внутри страны не поступало сколько-нибудь значительной информации. Предложение Агентства национальной безопасности создать в посольстве США оборудованный по последнему слову электроники пост подслушивания с охватом каналов связи одной трети членов иранского правительства было отвергнуто американским послом Салливаном, который считал, что он в изобилии обеспечен отличной разведывательной информацией, поскольку имел прямой доступ к шаху, а САВАК находится у нас в руках.

ЦРУ не имело своего платного агента в окружении шаха, видимо, считая такую меру слишком рискованной. ЦРУ сделало неправильный выбор в отношении той группировки оппозиции, среди которой следовало проводить сбор разведывательных данных. Оно внедрило агентов в национальный фронт — умеренную оппозицию из среднего класса, но не смогло понять, насколько слабы силы умеренных. Если бы в резидентуре это поняли, то, вполне возможно, вышли бы на клерикалов, действительно мощную оппозиционную силу.

— Оживленная внутренняя активность наблюдалась в ЦРУ, АНБ, в армейской и других военных разведывательных подразделениях, в каждом ведомстве в отдельности, но не было связи, скажем, между ЦРУ и АНБ.

— Не существовало метода для поисков альтернативного толкования или оценки получения данных. Аналитиков никто не обязывал отбирать и выстраивать в логическом порядке доказательства в пользу возможных альтернатив. В силу отсутствия соответствующей системы не предпринимались даже попытки подвергнуть сомнению выдвинутые предположения.

— Персонал резидентуры, по-видимому, исходил из того, что в нынешние времена религиозная оппозиция не может сформироваться в политическую оппозицию. ЦРУ и посольство не понимали или не допускали возможности того, что иранский национализм будет направлен против Соединенных Штатов, хотя к такому выводу можно было легко прийти, поближе познакомившись с настроениями клерикальных кругов, где преобладало мнение, что шах — это на 100 % инструмент с клеймом «сделано в США», направляемый Вашингтоном и ЦРУ.

— Движение по замкнутому кругу было общей чертой всех анализов. Все они начинались с утверждения того факта, что у шаха достаточно военной мощи и сил безопасности, а стало быть, он их использует, если возникнет необходимость. Далее утверждалось, что, поскольку шах не использует силу, значит, оппозиция угрозы не представляет. Этот замкнутый круг так и не смогли разорвать. Бездействие шаха воспринималось как доказательство того, что в стране все в порядке. Так и не был поставлен вопрос, а что же удерживает шаха от использования силы для сохранения власти? Частично проблема заключалась и в том, что раковое заболевание шаха осталось неизвестным ЦРУ, а он принимал лекарства, которые могли содействовать росту его нерешительности.

— В оценках и докладах использовались слова и фразы, которые разными людьми могли толковаться по-разному. Фразу «Шах предпримет решающие меры» одни понимали так, что он использует силу для подавления любого народного восстания, а другие — что он пойдет на реформы и смягчит свое деспотическое правление.

— В одном из документов ЦРУ от августа 1978 г. говорилось: «В Иране не существует ни революционной, ни даже предреволюционной ситуации». В другом документе от 22 ноября 1978 г. содержались такие выводы: шах «не парализован нерешительностью, он в общем и целом имеет правильное представление о действительности». Разведывательная оценка за этот год так и не была закончена, поскольку в Иране все разваливалось, но на одном из первых проектов документа Тэрнер написал: «Что произойдет, если Россия вторгнется в Иран?»

Иран явился подтверждением давно сформировавшегося мнения Кейси: разведка не должна работать вхолостую, необходимо прилагать все усилия, чтобы заставить политиков действовать.

Советник по национальной безопасности Бжезинский хотел, чтобы шах использовал силу для подавления уличных мятежей. Государственный секретарь Вэнс выступал против применения силы. Президент не мог на что-либо решиться. Вся загвоздка заключалась в том, что шах ничего не предпримет, пока президент США не скажет ему, что надо делать. Колеблющийся Картер, колеблющийся шах — это все, что было нужно революционерам для бурного роста и возможной победы.

Как твердо решил Кейси, аналитическому подразделению ЦРУ необходима была хорошая встряска. По некоторым головам следовало стукнуть, а некоторые вообще снести. Кейси также решил заменить Макмагона на посту заместителя по оперативным вопросам. Его осторожность при планировании и проведении операций не находила одобрения в Белом доме.