Приземленный Ад, или Вам привет от Сатаны - [52]

Толстяк возмущенно взвыл: банкноты и кинжал метались в руках жонглера, минуя его потные ладони. Полуметровый ботинок звучно пнул гуляку под зад, а кинжал, пронзив папку геннзнаков, врезался в потолок.

Реприза грустного клоуна окончилась и настроенная гитара родила первый аккорд. Хриплый, надтреснутый голос пробил брешь в стоячем воздухе — бард запел.

— Я не люблю фатального исхода…

Голос вливался в иссушенное ожиданием сознание, как крепчайшая водка в жаждущее горло и заставлял пульсировать каждый нерв. Зал, загипнотизированный этим, отрицающим все каноны вокального искусства баритоном, стал шепотом вторить слова песни и бард превратился в солиста декламирующего хора.

Веня сидел рядом с Владимиром Ивановичем и мерно кивал головой.

Песня оборвалась вместе с лопнувшими струнами, но Человек не выпустил гитару из рук, продолжал разговор с залом.

— Кто кончил жизнь трагически — тот истинный поэт

А если в точный срок — так в полной мере

На цифре 26 один шагнул под пистолет

Другой же в петлю слазил в «Англетере»…

…

Бард дочитал стихотворение до конца и, смежив веки, продолжил.

— Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому по краю…

…

Слезы текли по щекам Владимира Ивановича, но он их не замечал. Слова поэта взнуздывали чувства, как строптивых коней и гнали бешеным галопом, отпустив поводья нервов. Скачка не утомляла, а пьянила. И что надо иметь за сердце, чтобы сохранить глаза сухими, не увлажнившимися после такой гонки?…

Наступила короткая пауза и меценаты, окружив поэта и черноволосого, в канотье парня, увели их в другой зал.

Один из меценатов приотстал и, не обращая внимания на возмущенные хрипы вокально-инструментальщиков, лишив их ритм-гитару струн, бросился догонять остальных.

Ахенэев унял волнение и, совладав с осевшим голосом, спросил:

— Часто он к Вам приходит?

Владимиру Ивановичу, после всего пережитого и услышанного, припомнился жаркий траурный день, собравший на одной из площадей Столицы огромное количество народа…

— Часто… — Беспардоннов, чтобы как-то отойти от стресса, снова приналег на Яшину продукцию и завистливо поблескивал пьяным глазом на Эльвирочку.

— Приходят… Повод есть. Почти ежедневно… Не то, что для нас подают — чем бог послал. Но таким не жалко — хапнули горюшка мужики.

За стоящими, пустующими столами наконец наметилось движение. Группа разодетых в дребодан киношников рассаживалась всерьез и надолго. Некоторые из них были знакомы Ахенэеву не только по экрану.

— Старик! С прибытием! Как там на бренной? Крутятся? — Молодящийся бородач, не вылезая из-за стола, отсалютовал Владимиру Ивановичу бокалом и добавил. — Что-то раненько тебя ухайдакали. Впрочем, не переживай: не ты первый, не ты последний… Вовку то видел? Утешься тем, как у него там, в стихе.

— Задержимся на цифре 37. Вот и задержался…

Бородач отвел взгляд от Ахенэева и, увидев спешащего быстрым шагом знакомого актера, приглашающе завопил:

— Андрюха! Иди сюда! Поддержи компашку…

Актер приостановился, взглянул на часы и, махнув рукой, помчался дальше, бубня под нос:

— Некогда. Некогда. Некогда мне. Времени мало…

— Вот, старик, и он из этой же оперы. Никак не может отвыкнуть от земной запарки. Все ему времени мало. Ну да ничего, обживется…

Эльвирочка опять прикоснулась к руке Ахенэева.

— Володенька, а у тебя много связей в среде кинематографистов? — Глазки девушки, смазанные «Арманьяком», облучали осовевшего фантаста нежностью.

Владимир Иванович не заторопился с ответом. В голове хоть и шумело, но мысли не разбредались и Ахенэев попробовал проанализировать собственные догадки.

— Что она во мне нашла? — Этот вопрос не давал покоя. — Не красавец, да и старше лет на 12–14. Неужели меркантильные интересы? Ведь, как не говори, а я, по Богемским понятиям, особа значительная… Наберусь смелости и, все едино, прямо спрошу…

Так думал Владимир Иванович, перехватывая похабные, облизывающие и раздевающие взгляды мужского окружения, адресованные его — и только его Эльвирочке!

А девушка, видимо, давно привыкла к подобному вниманию со стороны мужчин и не принимала это близко к сердцу.

— Володенька, — она коснулась локоном щеки фантаста, — ты не обидишься, если я кое-что предложу?

Ахенэев, не раздумывая, кивнул. Эльвирочка открыла сумку и достала номер «Прейзподнеш пресс».

— Прочитай, пожалуйста, отчеркнутую статью. Специально берегла. Ты у меня, конечно, мужчина с определенным шармом, который не всем дано понять, но, тем не менее!.. Я — ужасная собственница. И хотелось, чтобы принадлежащий мне человек был и внешне неотразим.

Эльвирочкины ноготки забегали по ладони Владимира Ивановича.

Ахенэев развернул газету и прочитал заголовок.

ПРОЩАЙ, ДРЯХЛОСТЬ!

В статейке говорилось о том, что один из институтов шестого круга перешел на хозрасчетную форму. Бросил заниматься съедавшими огромные суммы геннзнаков теоретическими разработками, разогнал непомерно раздутый штат и — предлагает всем желающим, за определенную плату курс омолаживания. Институт гарантирует качество. Обещает преодолеть возрастной барьер. Другими словами, перекроить старика в грудного младенца, оставив мозговые, нервные узлы нетронутыми. Причем, берутся за формирование любой фигуры, не ущемляя индивидуальных качеств, по просьбе заказчика.