Приз - [81]
Филаб. Он встретил Филаб. Он ведь встретил Филаб.
Но и Филаб, первая встреча с ней, все, что произошло потом, в бунгало, — все это было лишь случайностью. Эпизодом — который мог так и остаться лишь размытым воспоминанием о шуме океана, о золотушном и связке его ключей. Этот эпизод совсем не должен был стать тем, чем стал, — женитьбой, рождением детей…
Наверное, все дело было в том, что Филаб его любила. Он ощущал ее любовь непрерывно, в течение многих лет — совсем не желая ощущать… Эта любовь была ему не нужна. Не нужна…
Однажды, в один из приездов, после скачек, сидя все в том же бунгало, он вдруг подумал: начало этой любви, превратившейся потом почти в свою крайность, чуть ли не в унижение, — начало всему этому положило удивление… Филаб была удивлена его холодностью. Удивлена — тем, что до сих пор она нужна ему только иногда. Что он не отвечает на ее письма и звонки. Что он скрывается, что он холоден.
Да, причиной ее любви было удивление… Она была готова ждать. Она была готова приехать к нему в Берн. Или — дожидаться, пока он сам приедет к ней, пусть ненадолго, пусть не к ней самой, пусть — из-за какого-то Кубка. Лишь бы — хоть изредка его видеть. Хоть изредка.
Филаб не знала, конечно, чем был вызван его первый приезд в столицу — из Берна. Чем можно было объяснить его согласие на участие в местном Кубке, который считался третьеразрядным. Ему вдруг захотелось услышать язык ньоно. Просто — поговорить, перекинуться двумя словами с кем-то на улице.
С манежа доносилось негромкое щелканье пальцев, ласковый голос, чмоканье. По звуку копыт, их легкому дробному перетоптыванью Кронго определил, что жеребенок бежит по вольту тротом, почти рысью. Голос конюха, который гонял жеребенка, сходил на шепот, но здесь, в коридоре, звучал неестественно громко:
— Алэ… алэ… Цо-о, цо-о… Так, так… Хорошо, хорошо, маленький… Алэ, алэ! Цо-о… Цо-о… Алэ, алэ.
Эти слова, глухое щелканье копыт, разговор конюхов и жокеев рядом, в раздевалке, примыкающей к залу, были знакомы и понятны Кронго с детства. Они окружали его всегда, как воздух, он привык к ним, вырос с ними, не замечал их.
— У-у, — кряхтел один из конюхов. Кронго узнал голос Седу, потом понял, что ему делают растирание, по старому обычаю бауса. — Ой, миленький… Ой, пощади… Ах, какой хороший… Ух, какой хороший… А вот… А вот… Вот так… А вот по спине… Ой, кончаюсь… По спине… Ох, хорошо!.. Ох, хорошо!.. Вот… Вот.
Кронго прошел в конторку, взял лист бумаги.
— Ложись на спину… — шлепнула ладонь.
— Второе удовольствие после бабы… — захрипел голос Седу.
Кронго понял, что он переворачивается. В просвете двери была видна часть помещения. Кронго разглядел Амайо, Фаика, Тассему, Мулонго, Литоко, недавно взятого в жокеи. Тщательно вывел на листе — «Литоко». Поставил вопросительный знак. Литоко… Неужели Литоко? Но почему именно Литоко?
— Господин директор! — Тассема помахал в просвете рукой. — Не хотите массажик? Давайте к нам!
— Ух, хорошо! — крикнул Седу. — Ух, хорошо! Баб не пускать!
— Нет, спасибо, — Кронго зачеркнул вопросительный знак, потом само слово «Литоко». — Спасибо.
— А ты что, баб боишься? А, Седу?
— Пониже, пониже… — сказал Седу. — Ух… Ух… По-цыгански все делаешь… Я тебе не длинноносый… Разве так делают… Ты с живота начинай…
— Ладно… — сказал голос Мулельге. — Лежи, а то сейчас… оборву… Живот не выпячивай…
Но этот человек, тот, о котором думает Кронго, человек Крейсса, может быть самым незаметным. Таким, как Фаик. Фаик, старший конюх молодняка, с вечно испуганными глазами. Но почему Фаик? Почему не Тассема, не Седу? Нет, Литоко верней, Литоко взят недавно. Кронго снова вывел на листе «Литоко».
— Она ляжки себе натерла, — будто отвечая ему, сказал голос Литоко, и конец фразы покрыл хохот.
— Алэ, алэ… — донесся с другой стороны голос с манежа. — Так, маленький… Цо-о… цо-о… цо-о… Алэ…
— Ну, Литоко! Ну, Литоко! А ты… — сквозь хохот вырвался фальцет.
— Литоко, ты проверял? Ляжки проверял?
— Да я б на его месте… Девка сок…
— Смотри, как лошадь ногами держит…
— Ну да… Тебя бы она подержала…
— Не трогай девку…
Об Амалии. Да, конечно. Кронго вывел на бумаге букву «А», поставил вопрос. Амалия? Слишком молода. Но не исключено. Совсем не исключено…
— Кончаюсь… — вздохнул Седу. — Мулельге, пощади… Хорошо… Так, чуть пониже… хорошо… так… так…
— Борода, молчи. Тебе тут не хлев на ферме, тут наши порядки…
— Ладно, порядки… Порядки всегда одни…
Глаза, вот что, глаза, подумал Кронго. Он вспомнил выражение глаз Лефевра, Поля. Если он хочет узнать, кто здесь, на ипподроме, человек Крейсса, он должен вспомнить выражение глаз. Это выражение похоже — и у Лефевра, и у Поля, и у тех двух негров, Амаду и Гоарта. Сам не понимая зачем, Кронго раскрыл лежащий на столе журнал работы с молодняком. Слева были неровно вписаны фамилии конюхов, справа, под строчкой «работа», — имена жеребят. Амайо — Чад, Крикет, Карс, Стелла… Фаик — Кондор, Аллюр, Аладин… Бланш — Диамант… Бланш. Крючконосый, с парижским выговором. Бланш. Кронго поставил против фамилии Бланш крестик. Как он сразу не подумал о нем. Но зачем он поставил крестик? Ведь крестик заметят.
Расследование убийства выводит сотрудников КГБ на след преступной группы, переплавляющей за границу ценные произведения ювелирного искусства. Поединок с опытными и хитрыми преступниками оказывается для чекистов серьезным испытанием.
Новое произведение известного автора детективов А. Ромова — роман «Алмазы шаха» — изобилует критическими ситуациями для его героев. Этот роман, написанный динамично и увлекательно, читается, что называется, на одном дыхании.Книга рассчитана на массового читателя.
Анатолий Ромов – признанный мастер детективного жанра. По его сценариям и по мотивам произведений поставлено более десяти фильмов.Пять из них, «Колье Шарлотты», «В полосе прибоя», «Алмазы шаха», «Фуфель» и «Чужие здесь не ходят», до сих пор регулярно выходят в эфир на различных каналах российского телевидения.В романе «Совсем другая тень» московские работники прокуратуры вступают в борьбу, завязавшуюся вокруг особо опасного преступления.
Итак, есть треугольник: банкир — бандит — красавица. При таком раскладе без трупа не обойтись. Однако труп бесследно исчезнувшего банкира-американца найти не удается. Зато вскоре частный сыщик Павел Молчанов обнаруживает труп отечественного бандита по кличке Бурун. С красавицей тоже проблемы: ее все время пытаются похитить. Сплошные загадки. Но есть тот, кто знает ответы, тот невидимка, который дирижирует всеми этими преступлениями…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повести и романы, включенные в данное издание, разноплановы. Из них читатель узнает о создании биологического оружия и покушении на главу государства, о таинственном преступлении в Российской империи и судьбе ветерана вьетнамской авантюры. Объединяет остросюжетные произведения советских и зарубежных авторов сборника идея разоблачения культа насилия в буржуазном обществе.
Острый сюжет, документальная канва, политическая заострённость и актуальность главной идеи, динамизм развития и непредсказуемость развязки.Главный герой — служащий западногерманского концерна Ганс Гундлах — неожиданно оказывается в гуще политической и вооруженной борьбы в Сальвадоре во второй половине двадцатого века.
«Бананы созреют зимой» – приключенческий детектив, действия которого происходят в наши дни в Южной Америке. Североамериканские спецслужбы действуют на территории одной из «банановых республик».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман латышского писателя входит в серию политических детективов «Мун и Дейли».«Гамбургский оракул» — роман о нравах западных политических кругов и о западной прессе. Частные детективы Мун и Дейли расследуют невероятно запутанную гибель главного редактора прогрессивной газеты.
Все началось с телеграммы, полученной Джоном Купером, затворником и интеллектуалом. «Срочно будь в фамильной вотчине. Бросай все. Семейному древу нужен уход. Выше голову, братишка».Но, прибыв на место встречи, герой видит тело мертвого брата, а вскоре убийцы начинают охоту и на него.Лишь разгадав семейную тайну, Джон Купер может избежать гибели.