Приз победителю - [3]

— В штаб-квартиру зайдем позже, Чингис. Там сейчас прорва народу. Можно встретить людей, которых не видел целую вечность.

— Знаю. Дело-то получило широкий резонанс. Начальство хочет утрясти проблему как можно быстрее, так как опасается, что мы потеряем даже тех немногих туристов, что еще остались.

— Правда, что это гвайпо?[1]

— Да, белая иностранка. Обнаружена шестнадцать часов назад на Новых Территориях в мусорном контейнере на стройплощадке в районе Ша-Тина. Ее нашел рабочий, пришедший убирать мусор. Похоже, она пролежала там несколько дней.

— Кто-нибудь что-нибудь видел?

— Ничего. Там двадцать четыре часа в сутки ездят туда и обратно тяжелые грузовики. Так что зайти на стройплощадку и выйти оттуда, не привлекая внимания, не составляет труда. Ее могли швырнуть в мусорный ящик хоть днем, хоть ночью — когда угодно.

Появился Кин Так, чей приход означал, что аутопсия сейчас начнется.

Энджи повернулся к Ли:

— Ну что, Креветка, готов к испытаниям? Тебе предстоит присутствовать на вскрытии белой женщины, что само по себе событие достаточно редкое. Обычно нам приходится созерцать только мертвых членов триады, не так ли, Мэнн?

— Это правда. И чем больше мы их в таком виде наблюдаем, тем лучше. — Инспектор знаком показал Кин Таку, что они в полном его распоряжении.

Глава 3

Наконец настало утро. Блесточка наблюдала за тем, как рассветные лучи лились в помещение сквозь трещины в дальней стене. Сначала лучи были узкими, как клинки, но с течением времени расширились, их очертания стали мягче, а в световом потоке заплясали пылинки. Пленница подумала о своем доме в округе Орандж, США. В частности, вспомнила один субботний вечер. Тогда ей было шестнадцать, она впервые танцевала «по-взрослому», и у нее состоялось первое свидание с Дарреном. Мать сказала, что платье слишком обтягивающее и вызывающее. Так что пришлось тайком вынести его из дома в пакете и переодеться в машине Даррена. Она считала тот вечер одним из самых восхитительных в своей жизни, когда кружилась по залу в объятиях Даррена и на них падал отраженный свет с вращавшегося под потолком зеркального шара. Даррен так крепко сжимал ее, что временами она боялась лишиться чувств. В тот вечер показалось, что Даррен просто создан для нее. Как же она тогда ошибалась…

Неожиданно Блесточке подумалось, что комната, в которой она сейчас находится, совпадает по размерам с той, где они с Дарреном провели первые годы после свадьбы. До того как муж начал ее бить. Когда же он начал, остановить его было уже невозможно. О Господи! Ну почему эта комната напомнила ей ту? Быть может, потому, что Даррен впервые избил ее там чуть ли не до смерти? Тогда она, как и сейчас, тоже готовилась умереть. Может, все дело в этом? Мать всегда говорила, что она испортила себе жизнь и плохо кончит. Как выяснилось, мать оказалась права относительно многих вещей, особенно в том, что касалось Даррена.

Блесточка перевела взгляд на изображенных на фотографиях женщин. Некоторые из них смотрели прямо на нее, но глаза их были пустые и остекленевшие. Ей уже приходилось видеть такие глаза раньше. В свою бытность маленькой девочкой она, отдыхая на ферме, провалилась в компостную яму и, выбираясь из всей этой дряни, увидела прямо перед собой дохлого поросенка. Глаза его тоже были как стеклянные, и хотя поросенок сдох довольно давно, он, казалось, двигался — из-за непрестанно копошившихся в его тушке червей.

Благодаря пробивавшемуся с улицы тусклому свету девушка получила возможность осмотреть помещение. В дальнем конце комнаты стоял сколоченный из досок стеллаж, а с крюка, вбитого в стену рядом с ним, свешивалось нечто, напоминавшее клок волос или кусок меха какого-то животного с болтавшимися бледными полосками кожи. На полках стеллажа стояли большие банки вроде тех, в каких бабушка держала маринованные овощи. Блесточка вытянула шею, пытаясь рассмотреть, что в них находится, но в следующее мгновение вздрогнула и уставилась на дверь. В замке начал проворачиваться ключ. К ней кто-то пришел.

Глава 4

— О'кей, джентльмены, может, начнем? Нам предстоит иметь дело с Джейн Доу,[2] не так ли?

Пришел мистер Сахид, патологоанатом. Это был высокий, утомленный жизнью пятидесятипятилетний господин, приехавший когда-то из Дели и осевший в этих краях. Он обладал резкими манерами и любил поворчать, хотя никого не желал этим обидеть. Просто у него был такой характер. Как патологоанатом Сахид обладал большим опытом и всегда отвечал на осмысленные вопросы. За последние годы Мэнн много от него узнал, хотя ходил в морг и присутствовал при вскрытии не так уж часто.

Детективы ждали, когда Сахид наденет белые резиновые бахилы, крахмальный белый халат и повяжет пластиковый фартук. Посмотрев поверх очков на Мэнна, патологоанатом вопросительно выгнул дугой бровь.

— Да. Мы имеем дело с Джейн Доу, сэр. Записи буду вести я. — Мэнн ответил на неозвученный вопрос доктора относительно того, кто и как будет помогать Кин Таку. — Энджи возьмет на себя фотографирование, а всю грязную работу придется делать детективу Ли. Так что готовься, Креветка, — добавил инспектор, вспомнив день, когда в первый раз присутствовал при аутопсии. В те годы морскую границу пересекало множество лодок с вьетнамскими беженцами на борту, и однажды Мэнну пришлось обмывать тела беременной женщины и двух ее детей после того, как трупы провели около недели в морской воде. Этот опыт навсегда врезался в его память.