Приют забытых душ - [43]

Поверх голов товарищей Руслан разглядел койки, устроенные по бокам и по центру, на которых лежали дети. Трудно оказалось подсчитать их при столь скудном свете. С большей части коек выглядывали чумазые и обеспокоенные лица. Кручин же был намного выше всех и явно сильней. Он спрыгнул со второго яруса трехъярусной койки и сделал пару шагов в переднюю часть фургона. Там тоже началось сердитое шевеление, и два мальчика, похожие друг на друга, как две капли воды, только одетые по-разному, соскочили вниз. Они встали напротив зарвавшегося подростка бок о бок и в один голос крикнули:

– Ты нам не указ! Ты никто!

– Я – Антон Кручин, – заревел парень, он был выше Кольки Ростова почти на голову, а на верхней губе чернели начавшие пробиваться усики. Наверное, ему было около шестнадцати, чуть больше, чем Кольке… – И я здесь с самого начала! С Вологды еще еду! И мне насрать, кто вы такие и сколько вас! Я здесь главный, и я буду говорить вам, что делать! А посмеете перечить… отлуплю, как сидоровых коз! Все ясно?!

– А кукурузу тебе в пузо! – один из близнецов скорчил гневную гримасу, уперев руки в бока. – Наш отец найдет это пристанище на колесиках и выбьет из его хозяев… из их шкуры всех блох. Вот и тебя отобьет, что шерстяной коврик…

– Хрен он найдет это место, – заявил Антон. – Оно пе-ре-дви-га-ется! А за ночь столько снега навалит, что и следы исчезнут!

– А ты, я смотрю, – второй близнец с прищуром поглядел на забияку, – очень доволен, что здесь оказался? Папочку встретил? Приют нашел? У тебя что, дома не было?

Разговор шел на повышенных тонах. Последняя фраза явно задела шестнадцатилетнего парня, и он гневно, почти с яростью, заговорил:

– Да! Дом нашел! И не хотелось бы его потерять! А что? Что вас так напрягает? Я, может, без родителей жил! Скитался, как последнее чмо! И тут вдруг дом нарисовался, и почему мне не радоваться? Почему вдруг не желать этого дома? Все опасности позади, еда есть, и не надо крыс ловить, чтобы убогое сырое мясо грызть! Не надо каждую ночь искать нору, где тебя никто не найдет! Не надо избегать бандитов, которых в наших местах много… А что они делают с детьми, рассказать?! А?! – последнее слово он бросил с ожесточенным вызовом. – Вы ничего не знаете о жизни на пустошах! Ни хре-на! Вы – щенки домашние! Ни фига жизни не нюхавшие. Вскормленные дома и жившие всю жизнь под защитой. А я… пес уличный! И между нами пропасть! – Кручин сделал еще шаг и навис над братьями. – А вы глядели в похотливые глаза бандита, который забирает от тебя куда-то мамку и говорит: «Не перестанешь дергаться – и тебя отдерут!» Глядели? А я – да! Я год один скитался по Вологде. Хотели бы быть на моем месте? Сомневаюсь! А теперь у меня есть дом. И я буду его отстаивать от таких поганцев, как вы.

– Слышь… уличный пес! – Руслан растолкал своих и встал позади Антона, к нему присоединились Витька Соломин и Катя Шестакова. Антон оказался меж двух огней и, чтобы не стоять к кому-нибудь спиной, прислонился к трехъярусным койкам сбоку. Какая-то девочка позади него съежилась, но Кручин и не думал обращать на нее внимания. Его обступили дети.

– Слышь, уличный пес, – вновь повторил Руслан и указал рукой в сторону бульдозера, где находился рыжий. – А нас спросили, хотим ли мы этот дом, или нам и в нашем хорошо было?

– Да! – согласился один из близнецов, а второй закивал. – А когда они убивали наших матерей, это тоже забота? А? Что это за дом такой, куда пихают насильно?!

– Ты бы помолчал, Антон, – тихо проговорил Руслан. – Нам, в отличие от тебя, есть, что терять.

Руслан лукавил, не договаривая всей правды, а она заключалась в том, что теперь им всем, детям Юрьева, совершенно нечего было терять. И никого у них не осталось, даже более взрослых Вари Выдренковой и Коли Ростова. А сам город вскоре и вовсе превратится в развалины, населяемые ужасными тварями. Так что теперь ни Озимову, ни остальным детям нечего делать в Юрьеве-Польском. Но открываться первому встречному подростку мальчик не собирался. Все-таки Черноморов лично приложил руку к тому, что теперь Руслану нечего терять. Черноморов убил и бабушек, и подростков, которые были намного роднее всех окружающих. Но сейчас всем детям из поселения хотелось есть, а еще больше – спать: бессонная ночь вымотала их без остатка. И поэтому Руслан сказал своим:

– Раскладываемся, – а потом кивнул Антону: – ты не лезешь к нам, а мы – к тебе. Идет? У нас та еще ночка выдалась, так что лучше не надо…

Кручин как-то зло кивнул, но, видимо, успокоился, потому что не произнес ни слова. И пока дети занимали койки, он стоял на месте, а потом вернулся на свою и задернул железку, отчего фургон вновь погрузился во тьму. Затем он произнес, ни к кому лично не обращаясь:

– Обед будет ровно по расписанию, не проспите.

Но детям было все равно, когда будет обед. Слишком много энергии они положили на алтарь страха. Ужас в течение нескольких часов высасывает силы без остатка. Многие из них уже спали, а Руслан размышлял, лежа на нижней койке на каком-то вонючем матрасе, набитом то ли соломой, то ли еще чем.

Сейчас удалось отвоевать свое право на спокойную жизнь, а как будет в Приюте? Там могут тоже оказаться «командиры», и с ними столь легко не справиться. А это значит, что уже сейчас надо завязывать дружбу хотя бы с этими… с Прохоровыми. Их пятеро, и они – семья, а значит, будут друг друга защищать во что бы то ни стало. И им, юрьевским, надо тоже держаться вместе и показать себя семьей, что пока неплохо удается… С этими мыслями он и провалился в царство Морфея.