Приют - [72]

По дортуарам все расходились притихшие и напуганные.

Мы помирились с Настусей и Зиной. Никто не просил друг у друга прощения, не обнимался, и не сцеплял мизинцы, но разногласия были забыты, и когда мы ложились спать, все душевно пожелали друг другу спокойной ночи.

Но я ещё долго не могла уснуть, думая о сестре Нюры и парне, который ушёл из жизни, держа её за руку. Провалиться мне на месте, если это не любовь, о которой написано в двух последних книгах, переданных нам Дэном. Дэн… Опять накатила тоска. Дэн так и не дал о себе знать, Дэн не связывался со мной с момента своего возвращения с учений. Может быть, Яринка права и мне надо подойти к нему? Просто подойти, спросить, и покончить с неизвестностью. Вот только после произошедшего сегодня, не будут ли хватать за шкирку любую девочку осмелившуюся заговорить с мальчиком?

Мысли снова вернулись к погибшим влюблённым. А как общались они? Что делали, чтобы скрыть свою связь? Может быть, когда я думала об очередной вылазке в лес, об очередной переданной записке, в тот самый момент о чём-то похожем думала та девушка и её парень? А сколько ещё воспитанников приюта думают о том же? Не может быть, чтобы только нам да погибшей паре хотелось запретного.

Как выяснилось, Яринка размышляла на ту же тему. Мы завтракали в столовой, лениво обсуждая до чёртиков надоевшее меню, когда она безо всякого перехода спросила:

— Как думаешь, где они встречались? Неужели тоже в лесу?

Я даже не стала уточнять о ком она говорит — погибшие влюблённые со вчерашнего дня словно ходили следом за нами, забыть о них не получалось ни на секунду.

— Вряд ли в лесу. Мы бы тогда наверно с ними столкнулись.

— А может они — ночью?

— Слишком опасно.

Яринка с полминуты сосредоточено смотрела в тарелку, а потом хлопнула себя ладонью по лбу. На нас оглянулись.

— Я догадалась! — зашептала подруга, склонившись к моему уху, — Крыша! Она встречались на крыше!

— На нашей крыше?

— Ну да! Это же так просто, как мы не додумались? Они по ночам сбегали из корпусов, и залезали на крышу. Там нет камер и снизу не ничего не видно, хоть всю ночь сиди.

Я прокрутила в уме такую возможность. И то верно — крыша идеальный вариант для тайных встреч. Тут самое сложное — забраться по пожарной лестнице никем не замеченными. А учитывая, что лестница располагается не со стороны подъездов, а с торца здания, то это вполне возможно.

— Надо подкинуть идею Дэну, — продолжала искрить энтузиазмом Яринка, — Это лучше, чем писать записки.

— Если Дэн ещё захочет иметь с нами дело, — грустно напомнила я.

— Захочет. А если нет, мы можем слазить на крышу и сами. Хоть разок. Посидим, посмотрим на звёзды, как той ночью, помнишь?

Конечно, я помнила. Тёмный лес, звездопад на фоне сосновых крон, наше обещание друг другу всегда быть вместе…

Это воспоминание придало мне уверенности. Как бы там не получилось с Дэном, но Яринку у меня никто не отнимет. Я кивнула ей.

— Давай, слазим. Вот чуть-чуть всё утихнет, и слазим.

Мы незаметно сжали друг другу ладони под столом, и продолжили завтрак.

А уже к обеду наш план пошёл прахом. Потому что в приют приехали хмурые дядьки в оранжевых комбинезонах, и принялись возиться с камерами видеонаблюдения, протягивая к ним провода и меняя какие-то детали.

Мы наблюдали за работающими дядьками, сидя на одной из скамеек возле школы.

— Вот сволочи, — безнадёжно протянула я, — Если теперь все камеры будут работать, то, как мы летом в лес?

— Если днём, то не проблема, — мрачно буркнула Яринка, — У забора камер нет. А вот как ночью?

Но и это было ещё не всё. Закончив с камерами, дядьки вооружились какими-то громко и противно визжащими инструментами, которыми подрезали пожарные лестницы на всех корпусах. Теперь дотянуться до них не представлялось возможным.

— Надеюсь, когда будет пожар, идиоты пожалеют об этом, — прошипела Яринка, беспомощно стискивая кулаки, — свернут шеи.

Я впала в минутное замешательство, подумав, что Яринка имеет в виду рабочих, подрезающих лестницы, но потом сообразила, что речь о взрослых нашего приюта, придумавших такую подлость.

— Не свернут, — я прикинула расстояние от земли до нижней ступеньки лестницы, — Если слезая вниз, повиснуть на руках, то до земли совсем недалеко.

— Взрослому недалеко, — поправила Яринка, — А совсем маленьким?

— Ну, наверно их больше заботит, чтобы девочки не встречались с мальчиками, чем переломанные ноги какой-то мелюзги.

— Когда я только попала сюда, — Яринка зачерпнула со спинки скамьи горсть снега и стала катать снежок, — Рассказывали, как одна девочка повесилась в раздевалке. Её арестованных родителей казнили, и она узнала об этом. Потом в раздевалку все боялись ходить поодиночке, говорили, что она может опять оказаться там. Висеть среди одежды.

Мне стало зябко. Но о таком случае я слышала впервые.

— Когда это было?

— Точно никто не говорил. Когда-то.

— Так может это не правда? Ну, вроде той истории про гроб на колёсиках.

— Гроб на колёсиках — детская страшилка. А это…

Яринка не договорила, но я и так поняла. Даже если случай с повесившейся девочкой был одной из приютских легенд, но такое легко могло и может случиться. И никакие камеры или обрезанные лестницы не помогут, если кто-то из детей не захочет больше оставаться здесь.