Приют одинокого слона, или Чешские каникулы - [14]

         С Лидой он познакомился случайно, в метро: на машине обычно разъезжала Дина. Миша возвращался домой от приятеля и вдруг поймал взгляд сидящей напротив симпатичной светловолосой девушки. Встретившись с ним глазами, девушка чуть заметно улыбнулась. Миша улыбнулся в ответ.

         Мелькали за окном вагона станции, люди входили и выходили, а он все смотрел на девушку, то отводя взгляд, то снова возвращая. Она читала журнал, то и дело поднимая глаза: еще смотрит? Выбившаяся из прически прядь падала ей на лицо, и девушка отводила ее изящным движением тонких пальцев с длинными ухоженными ноготками. Миша словно вбирал в себя ее голубовато-серые глаза с аккуратно подведенными стрелками, длинные ресницы, аккуратный, с едва заметной горбинкой носик. Ему хотелось, чтобы она улыбнулась снова: ее полные губы складывались при этом затейливой раковинкой. Она, словно услышав его мысли, улыбнулась, и Мише вдруг показалось, что они давно знакомы и встретились после долгой разлуки.

         Поезд подъехал к “Черной речке”. Девушка встала, одернула клетчатую юбку и пошла к выходу. Уже на платформе она оглянулась, и тут Миша, которому надо было ехать дальше, до “Удельной”, неожиданно для себя сорвался с места и в последний момент успел выскочить из вагона. Поезд ушел, они стояли на платформе и смотрели друг на друга, а мрачный черный Пушкин, огорченный собственной гибелью, смотрел на них.

         Через месяц Миша сказал Дине, что подал заявление на развод. Вряд ли бы она была ошарашена больше, если б на развод подал кухонный шкаф или унитаз. Но как только шок прошел, Дина развила бурную деятельность.

         Выяснив, что счастливая соперница студентка и живет с родителями, она узнала телефон и позвонила Лидиному отцу. Поведав со слезой в голосе, что она очень больна, что у них с Мишей двое маленьких детей, Дина умоляла его повлиять на дочь, заставить ее отказаться от брачных притязаний. Отец Лиды, джентльмен старой школы, строго-настрого запретил дочери встречаться с женатым мужчиной, не говоря уж о браке. И тем не менее Лида, рискуя пойти на разрыв с родителями, настояла на своем.

         По счастью, в Лидином институте Дину слушать не стали, заявив, что прошли те времена, когда личные дела можно было решать таким способом - разбирайтесь сами. Тогда Дина начала звонить самой Лиде, а после того, как та стала бросать трубку, едва заслышав ее голос, - каждодневно присылать письма, полные угроз и оскорблений. Лида же без всяких комментариев отправляла эти эпистолы обратно автору, что бесило Дину больше, чем если бы она получала ответы в том же духе.

         Еще через месяц Лиду после занятий поджидал дюжий бритоголовый качок. Парень без обиняков заявил, что Дина Одинцова заплатила ему, чтобы он “подправил мерзавке вывеску”. Но поскольку он женщин не бьет принципиально, то ей, Лиде, желательно посидеть пару-тройку дней дома, притворяясь избитой.

         Узнав об этом, Миша рассвирепел и сам чуть не отлупил Дину. Но на следующий день его встретили в темной подворотне трое парней и от души попинали, да так, что две недели ему пришлось провести в больнице.

         Дина боролась до последнего. Не то чтобы она пыталась удержать Мишу - не так уж он ей был и нужен. Просто ей не давало покоя то обстоятельство, что ее собственность, почти вещь, подкаблучник Мишка вдруг взбунтовался и нашел себе другую! Она перешла к экономическим методам, заявив, что если Михаилу так хочется развода, - пожалуйста, пусть собирает в чемодан свои носки, трусы и уматывает.

         Уматывать ему было некуда: Лида с родителями жила в крохотной однокомнатной квартирке, его мать с парализованной бабушкой  - и вовсе в коммуналке. Будь Миша один, он скорее всего смирился бы и остался. Но у него была цель: жениться на Лиде, и поэтому пришлось ввязаться в борьбу. В длительные и гнусные судебные дрязги.

         Хотя все их имущество и было оформлено на Дину, приобреталось оно в период брака, а поэтому Миша мог претендовать на половину. Дина пыталась выставить его пьяницей и тунеядцем, который не внес в семейный бюджет ни копейки. Однако нашлись свидетели, которые подтвердили, что Михаил, во-первых, практически не пьет, а во-вторых, работал в фирме, а следовательно, тунеядцем и альфонсом не был. В конце концов Дина отдала Мише их двухкомнатную квартиру на Ярославском проспекте, тем более что все равно собиралась купить что-нибудь побольше.

         Получив, наконец, свидетельство о разводе, на следующий же день Миша повел Лиду подавать заявление. И вот все позади: скромная церемония в обычном районном загсе, не менее скромное застолье в кафе - только для самых близких, первая брачная ночь в квартире, откуда еще не выветрился запах Дининых духов. А впереди - две недели медового месяца на турецком курорте и долгие-долгие годы вместе, сначала вдвоем, потом втроем, вчетвером, может, даже впятером…

         Будущее казалось прекрасным и безоблачным, как небо над самолетом. У него есть любимая и любящая жена, квартира, работа. Буквально за несколько дней до свадьбы один знакомый бизнесмен, помешанный на всяких электронных штучках, пригласил его к себе начальником службы безопасности. Охранного опыта у Миши не было, разумеется, никакого, но зато он ловко управлялся с всевозможными сигнализациями, фотоэлементами и видеокамерами, а собственно дозором должен был заниматься его заместитель, отставной омоновский майор.