Приятные ночи - [44]

Король, который не знал, что ему подстроена ловушка, считая, что он ни при чём, смело распахнул своё платье, и яблоко тут же упало на землю. Увидев это, король обомлел и оцепенел, не понимая, как оно оказалось у него за пазухой. Лучана, заметив замешательство короля, сказала: "Синьор мой, мы вас приветили и почтили от всего сердца, оказав вам приём и почести, каких вы заслуживаете по праву, а вы в знак признательности за наш радушный приём без нашего ведома похищаете из сада плоды. Мне поистине кажется, что вы отплатили нам чёрной неблагодарностью". Король, который был в этом ничуть не повинен, всячески старался уверить Лучану, что не похищал яблока. Тогда та, сочтя, наконец, что пришло время открыться и объяснить отцу, что и она перед ним ни в чём не виновна, обливаясь слезами, сказала: "Синьор мой, да будет вам ведомо, что я - та Лучана, которую вы породили в недобрый час и вместе с Пьетро Дураком и младенцем безжалостно обрекли на смерть. Я - та самая Лучана, ваша единственная дочь, которая не познала мужчины и тем не менее, как вы узнали про то, понесла.

Вот это - невиннейший младенец, зачатый мною без греха, - и она показала его королю, - а это - не кто иной, как Пьетро Дурак, который благодаря рыбе, что зовётся тунцом, стал мудрейшим из мудрых и построил этот высокий и великолепный дворец. Он же - да так, что вы ничего не приметили, - сунул вам за пазуху золотое яблоко. И от него же, но не в пылких ебъятиях, а через воздействие колдовских чар я зачала. И точно так, как вы нисколько не виноваты в похищении золотого яблока, так и я нисколько не виновата в постигшей меня беременности". Тут все, плача от радости, обнялись, и пошло у них веселье и ликование. По прошествии нескольких дней все они взошли на корабль и возвратились на остров Капраю, где было устроено торжественное и роскошное празднество. Король поженил Пьетро с Лучаной и, когда тот стал его зятем, возвёл его в столь высокий сан, что Пьетро прожил долгие годы в почете и великом довольстве. А когда король увидел, что приходит конец его жизни, он завещал своё королевство Пьетро.

Рассказанная Катеруццею сказка не раз исторгала у дам обильные слёзы. Но узнав, что всё завершилось счастливо и благополучно, все чрезвычайно развеселились и вознесли господу богу самую глубокую и искреннюю, какую только могли, благодарность. Синьора, видя, что сказка окончена, повелела Катеруцце последовать установленному порядку. И та, не медля и не затягивая, но бодро и весело прочла такую загадку:

Один стоит за деревом и красный

Свой плащ то прячет он, то выставляет.

На четырёх летит большой, ужасный

И два шипа в то дерево вонзает.

Ещё один, спокойный и бесстрастный,

В тот самый миг из ямы вылезает,

И вот дикарь повержен десятью,

Ну что ж, загадку разгадай мою.

Хитроумная загадка Катеруццы, к тому же прочитанная ею выразительно и с изяществом, была прослушана обществом с огромным удовольствием, и, хотя дамы истолковывали её по-разному, среди них не было ни одной, которая уловила бы её смысл лучше и точнее прелестной Лауретты, каковая, улыбаясь, сказала: "Загадка, предложенная нашей милой сестрицей, не может означать ничего иного, как дикого быка, наделённого четырьмя ногами, которые его носят. Завидев красную тряпку, он летит, сломя голову, как безумный, чтобы наброситься на неё, и, считая, что её прободал, вонзает два шипа, то есть рога, в дерево и не может оттуда их вытащить. Затем вылезает скрывавшийся на дне ямы охотник и десятком, то есть десятком пальцев обеих рук, валит быка на землю". Катеруцца, услышав, что её загадка понята правильно, покраснела как маков цвет, ибо рассчитывала, что не найдётся никого, кто бы сумел её разгадать. Но Катеруцца, как выяснилось, глубоко заблуждалась, ибо Лауретта была не менее сведущей и проницательной, чем она. Синьора, заметившая, что в обществе разговоры становятся всё оживлённее, потребовала молчания и приказала Ариадне приступить к рассказыванию занимательной сказки. И та стыдливо и нерешительно начала её так.

Сказка II У Дальфрено, короля Туниса, два сына, один по имени Листико, другой - Ливоретто, позднее получивший прозвище свинаря, который в конце концов добывает себе в жёны Беллизандру, дочь короля Дамаска Аттаранте

Чего только ни делает благоразумный кормчий, когда под ударами завистливой и своевольной судьбы он стремительно несётся среди беспощадных и остроконечных утёсов и направляет своё судёнышко в надёжную и спокойную гавань. Такое случилось и с Ливоретто, сыном великого короля Туниса, который после множества невообразимых опасностей, тяжких невзгод и долгих трудов, поборов величием своего духа враждебность судьбы, достиг высокого положения и насладился в покое и мире царствованием в королевстве Каирском, как вы легко сможете это узнать из сказки, которую я вам собираюсь поведать.

В Тунисе, столичном городе на побережье Африки, не так давно проживал славный и могущественный король по имени Дальфрено. Женат он был на прелестной и рассудительной женщине, от которой имел двух разумных, доблестных и послушных отцу сыновей, из каковых старшего звали Листико, а младшего - Ливоретто. В силу королевского указа и установившегося обычая ни тот, ни другой никоим образом не могли занять отцовский престол, ибо право наследовать умершему королю принадлежало здесь исключительно женщинам. По этой причине, видя, что, на его несчастье, у него нет дочерей, а он уже в таком возрасте, что иметь их более не сможет, король глубоко сокрушался и жил в неизменной печали и озабоченности. И его скорбь была тем больше, что он отчётливо представлял себе, что ожидает его сыновей, после того как он расстанется с жизнью, как дурно будут к ним относиться и ещё хуже того обращаться и с каким позором их в конце концов изгонят из королевства. И вот, пребывая в этих горестных мыслях и не зная, как найти средство, способное облегчить участь своих сыновей, несчастный король обратился к королеве, которую любил всей душой, и сказал: "Сударыня, как нам поступить с нашими сыновьями, раз нет ни малейшей возможности завещать им престол по закону и в силу издавна закрепившегося обычая?" Благоразумная королева, не задумываясь, ответила ему так: "Священное величество, мне представляется, что было бы лучше всего, если бы вы, владеющий несметными и бесчисленными сокровищами, отправили сыновей в такие места, где они никому не ведомы, дав им с собой как можно больше денег и драгоценностей. Ведь, снискав, быть может, расположение какого-нибудь властителя, они станут его приближёнными и не подвергнутся никаким невзгодам. А если бы и подверглись - от чего избави их боже, - всё же никто никогда не узнает, чьи они сыновья.