Приятные ночи - [162]
Случилось так, что Андриджетто пришла пора исповедоваться, и он послал своему духовнику великолепные и роскошные яства и сверх того кусок превосходнейшего сукна на две пары чулок - для него и для его домоправительницы, и условился с ним, что на следующий день явится к нему исповедоваться. Мессер священник, поскольку Андриджетто был влиятельным гражданином и богачом, получив обильную мзду, встретил его приветливо и принял любезно и ласково. Пав на колени перед священнослужителем и усердно обвиняя себя в многочисленных прегрешениях, Андриджетто заговорил и о кабальных договорах, которые он заключал, и подробно поведал о них своему исповеднику. Священник, который был человеком весьма сведущим и начитанным и хорошо знал, что договоры Андриджетто кабальные и ростовщические, принялся робко и мягко его порицать, разъясняя ему, что он обязан возместить нанесённый его беззакониями урон. Андриджетто, которому слова священника пришлись не по вкусу, ответил, что тот, видимо, и сам не знает, что говорит, и пусть сначала получше осведомится о том, что он, Андриджетто, до этого времени совершил.
Священник, которого Андриджетто не раз щедро награждал, побоялся, как бы тот его не покинул и не ушёл исповедоваться к кому-либо другому, и посему безотлагательно дал ему отпущение грехов и, наложив на него лёгкое покаяние, не стал его дольше задерживать, и довольный Андриджетто, вложив ему в руку флорин, ушёл. Случилось так, что спустя короткое время Андриджетто жестоко занемог, и его болезнь оказалась такою, что врачи предрекли ему скорую смерть и даже перестали его навещать. Друзья и родичи Андриджетто, видя, что его болезнь сочтена врачами смертельной и неизлечимой, с завидною находчивостью дали ему понять, чтобы он исповедался и уладил свои дела, как подобает всякому католику и доброму христианину. А он, обуреваемый жаждой наживы, дни и ночи помышлял лишь о том, как бы ещё больше возвыситься, не страшился смерти, гнал прочь от себя всех, кто ему хоть словом напоминал о ней, и приказывал приносить то ту, то другую вещь, находя в созерцании их развлечение и удовольствие. После длительных увещаний родичей и друзей он, в конце концов, согласился пойти навстречу их пожеланиям и распорядился вызвать своего нотариуса Тонисто Распанте и духовника отца Неофито, ибо захотел исповедаться и и привести в порядок свои дела.
Явившиеся на его зов духовник и нотариус предстали пред ним и сказали: "Мессер Андриджетто, да возвратит вам господь утраченное здоровье. Как вы себя чувствуете? Крепитесь духом, не бойтесь и не тревожьтесь, ибо вскоре вы исцелитесь". Андриджетто ответил, что он тяжело болен и что сначала хотел бы навести порядок в своих делах, а затем уже исповедаться. Духовник принял на веру его слова, усиленно убеждая его помнить о всемогущем господе боге и руководствоваться в своих действиях его волею, ибо, поступая подобным образом, он восстановит своё здоровье. Андриджетто приказал призвать семерых мужчин, дабы они стали свидетелями его устного и последнего волеизъявления. Свидетели явились и представились больному, и Андриджетто спросил нотариуса: "Тонисто, какую плату вы обычно взимаете за составление завещания?" Тонисто ответил: "В соответствии с принятой у нотариусов расценкой - один флорин, а, вообще говоря, бывает и больше, бывает и меньше, по усмотрению завещателей". - "Итак, - произнёс Андриджетто - бери два флорина, но смотри, пиши только то, что я прикажу". Нотариус ответил, что так и поступит.
И начав с обращения к вышнему богу, отметив год от рождества Христова, месяц, день и всё прочее, как это принято в нотариальных актах, он начал писать нижеследующее: "Я, Андриджетто из Вальсабии, в здравом уме, хоть л немощный телом, завещаю душу мою создателю моему господу, коему возношу столь великую, сколь только могу, благодарность за ниспосланные им мне бесчисленные благодеяния". Тут Андриджетто обратился к нотариусу с такими словами: "Что же ты написал?" Нотариус ответил: "Я написал то-то и то-то", и он прочёл слово в слово всё, что успел написать. Тогда Андриджетто, воспламенившись гневом, воскликнул: "А кто тебе поручил писать именно так? Почему ты не исполнил того, что мне обещал? Пиши по-моему, пиши так: Я, Андриджетто из Вальсабии, больной телесно и здравый разумом, завещаю душу мою великому дьяволу ада". Услышав эти слова, нотариус и свидетели опешили и обомлели, и их охватило немалое изумление, и, не сводя глаз с лица завещателя, они вскричали: "Ах, мессер Андриджетто, где же ныне ваш ум, где же ваше здравомыслие? Или вы помутились рассудком? Такие слова на устах лишь у безумных и бесноватых. Послушайте, не делайте этого из любви, которую вы питаете к богу! Ведь это пагубно и для души и для чести вашей и несмываемый позор всему вашему роду.
Люди, доселе почитавшие вас человеком разумным и мудрым, отныне станут смотреть на вас как на самого отпетого, самого вероломного, самого коварного предателя и изменника, каких когда-либо создавала природа, ибо, пренебрегая собственным благом и собственной пользою, вы ещё больше пренебрегаете пользою и благом других". Тут Андриджетто, распалившийся, как огонь в очаге, крикнул нотариусу: "Не говорил ли я, чтобы ты писал так, как я тебе прикажу? Не заплатил ли я тебе сверх положенного, дабы ты писал всё, что бы я ни сказал?" Нотариус ответил: "Да, синьор, всё это так". - "В таком случае, - продолжал завещатель, - отмечай и пиши только то, что я говорю, и не пиши того, чего я не желаю". Нотариус, которому на этот раз хотелось вовсе не разуметь грамоте, увидев непреклонную решимость Андриджетто и опасаясь, как бы тот не умер от гнева, написал всё, что выслушал из его уст. Засим Андриджетто сказал нотариусу: "Пиши. Item [
