Приятное и уединенное место - [38]

— Я не собираюсь обсуждать то, что не касается ни меня, ни вас, — чопорно сказал Питер.

— Импортуна был бабником? Уж об этом вы должны кое-что знать.

— Бабником? Но ведь он же был имп… — Питер оборвал себя на полуслове.

— Импотентом? — мягко осведомился Эллери.

— Мне не следовало этого говорить! Просто с языка сорвалось! Это касается только миссис Импортуна. Не могли бы вы забыть о моей глупой выходке? Хотя, конечно, нет.

— Разумеется. А откуда вы знаете, что Импортуна был импотентом? Он сам вам рассказал? Нет, мужчина не делится такими подробностями с более молодым и полноценным мужчиной — тем более маленький Наполеон вроде Нино Импортуны. Вероятно, вы узнали это от его жены. Я прав?

— Больше я не скажу ни слова!

Эллери дружелюбно отмахнулся от темы:

— Этот вопрос вас не обременит. Импортуна заказывал какому-нибудь скульптору изваять девять муз для его виллы на Лугано? Между прочим, у него была там вилла, не так ли?

— Да, но я ничего не знаю о заказе скульптур для нее. А я должен был знать, так как заниматься подобными проектами входило в мои обязанности. Нет, Квин, вы снова промазали? Хотите сделать еще одну подачу?

— Начинаю думать, что кто-то нарушает правила, — проворчал Эллери. — Еще один-два вопроса, Эннис, и я оставлю вас в покое, чего не могу обещать самому себе. Импортуна любил карты — покер, шмен-де-фер, бридж, фаро, пинокль, канасту, джин, любую карточную игру?

— Он не питал никакого интереса к картам или к какой-либо другой игре, за исключением игры на бирже, но это больше походило на искусство, чем на риск.

— А как насчет гадания на картах?

— Гадания? Похоже, кто-то накачал вас всех ЛСД. Нино Импортуна не стремился узнать свое будущее с помощью карт — он был слишком занят, создавая его.

— Кто такой мистер Э.?

— Вы перескакиваете с темы на тему… — Питер шевельнулся на стуле. — Мистер Э.? Теперь, когда империя Импортуны в тисках ликвидации, я не вижу вреда в том, чтобы ответить вам. В течение того времени, когда я работал здесь, мистер Э. действовал в качестве личного доверенного эксперта Импортуны по бизнесу — можно сказать, его секретного агента. Когда босс интересовался новым предприятием — чувствуя, что оно на подъеме или на спаде и его можно приобрести по дешевке, — он отправлял мистера Э. на разведку. Мистер Э. практически жил в самолетах, хотя ему приходилось передвигаться и на верблюдах. О результатах он всегда докладывал мистеру Импортуне лично и конфиденциально. И никому другому — даже Джулио и Марко.

— Как его имя? Едва ли просто Э.

— Нет, думаю, что Э. — инициал, но полного имени или фамилии я не знаю. Мистер Импортуна никогда мне их не называл, они не фигурировали в его переписке, а мои обязанности в отношении этого человека ограничивались организацией его встреч с боссом.

— Когда Импортуна хотел связаться с мистером Э., как он к нему обращался? Он должен был использовать какое-то имя.

— Нет. Он использовал кодовое слово, вроде телеграфного адреса. Такие закодированные адреса у него были во всех крупных городах мира. Между прочим, я сообщил всю эту информацию полиции. Мне казалось, они вам доверяют.

— Очевидно, не во всем, — вздохнул Эллери. — Этот мистер Э. кажется весьма таинственным.

— Большой бизнес всегда был для меня тайной, — сказал Питер Эннис. — Кстати, о тайнах, Квин, раз уж я позволил вам отнимать мое время, не разгадаете ли вы для меня одну тайну? Она не дает мне покоя с тех пор, как это произошло, а вы пользуетесь репутацией специалиста по таким вещам.

— По этому делу такого не скажешь, — отозвался Эллери. — Что у вас за тайна?

— Это случилось прошлым летом — по-моему, в июне. Мистер Импортуна диктовал мне в этом кабинете, ходя взад-вперед. Вдруг он остановился, уставился на книжную полку, а потом повернулся и набросился на меня, словно поймал запустившим руку в его бумажник. Оказывается, я заметил, что несколько книг стоит вверх ногами, и, будучи аккуратистом, как тот парень из «Странной пары»,[70] перевернул их. Импортуна тут же перевернул их снова, напомнив, что велел мне не прикасаться ни к чему на этой полке, — даже приписал срыв сделки тому, что я не выполнил его приказ. С той поры это меня терзает. Что такого особенного в этих книгах? Почему он считал дурной приметой, если они стоят в правильном положении?

Эллери быстро подошел к перевернутым томам.

— «Основание Византия»… Мак-Листер… — Прочитав название и просмотрев несколько первых страниц текста, он обследовал таким же образом «Первоначальный Ку-клукс-клан» Борегара и «Поражение Помпея» Сантини.

Вернув их на полку в той же позиции, Эллери перелистал несколько томов, стоящих нормально, потом повернулся к Питеру и покачал головой:

— Импортуна был поистине одержимым. Какой бы из него вышел филателист! Он питал особый интерес к истории?

— Вовсе нет. Фактически он вообще едва ли читал что-нибудь, кроме биржевых и деловых сводок. Не знаю, почему он покупал эту библиотеку — разве только потому, что в кабинете полагается быть книгам.

— Эти три тома не просто занимают место на полке, Эннис. В них нет никакой тайны, если вы вспомните, как Импортуна был помешан на числе «девять». Книга Мак-Листера ставит своей целью доказать, что город Византии был основан в 666 году до Рождества Христова.