Приятно тебя общать - [12]
Так и текут день за днём, неделя за неделей. Кормёжка ничего. Синтезятина, конечно, — так мы привычные. Чай, не буржуи какие. Только вот от неизвестности и от честной компании быстро мутить начало. Сидим этак за завтраком, а Йон затягивает свою унылую песню:
Осень в космосе.
Звёзды повсюду вокруг.
Не наглядеться.
Не иначе, как в уголке задумчивости сочинил. Леська ему что‑то вежливое говорит, а я прямо рублю:
— Йон, ну что ты, в самом деле! Здоровый мужик, а стишки сочиняешь! И если этих японцев смыло, значит, Бог так судил, туда им и дорога. Зачем прах ворошить? Сделал бы что полезное.
— Кроссовки, пардон, сшил? — огрызается.
Я чуть не задохся от возмущения. Отец мой на производстве кроссовок всю жизнь, и дед, и его отцы и деды, и так до нашего благословенного предка Ли Вэньмина, земля ему пухом! И я с честью их дело продолжаю, эглеты на шнурки, понимаешь, насаживаю во имя Господа нашего, партии и Союза Республик Поднебесных!
— Ах ты, рабская подмётка, горилла ты в халате, стихоплёт, япона твоя мать!
Смотрю, а у этого обезьяна ноздри в два раза шире против прежнего стали. Были б здесь мухи — единым вдохом по пяти бы засасывал.
— Друзья, успокойтесь! Не надо переходить на личности, говорю вам!
Лесли вскидывает медные руки, но Абега уже хвать биоблюдо толстодонное, а я — уродливую сувенирную лампу. Нос чешется, заваруху чует.
И тут, значит, умники в моей голове как подняли шайтан‑майдан! Я аж пол с потолком попутал. Так меня согнуло, что только минут через пять очапался. Гляжу, Йошка тоже шатается, за стену держится, уши трёт и ругается — заслушаешься.
Леська смирнёхонько чай попивает и нас приглашает:
— Братья‑земляне, искусство часто вызывает бурные эмоции и разногласия. Присаживайтесь, давайте выберем более нейтральную тему.
А сама глазками своими зырьк‑зырьк. Глазки‑то у ней славные. Будто портной, её лицо задумав, кроил скупо, уверенно, да чуть поленился, до уголков не дорезал. Гляжу на Леську эту, и на душе тепло становится: будто дома побывал.
Выдыхаю медленно, сажусь в кресло‑мультиформ. Оно обнимает уютно, ощущает мою напряжённость, массаж включает. А Умник Первый в голове нашёптывает: «Ты же п’актически ’азведчик. Слушай внимательно, запоминай, на п’овокацию не поддавайся. А потом начальству всё по по’ядку доложишь». Понимаю, что это он нарочно меня успокаивает, а и правду в его словах вижу. Ну ладно, послушаюсь. Свой ведь Умник, чай, не забугорский какой, общую пользу Поднебесных преследует.
И Йошке его учёные, видать, нашептали всякого убедительного: утихомирился, ноздри обуздал, глаза в орбиты вернул.
— И что же обсуждать предлагаете, любезная мадемуазель Сьен‑Фуэгос? — спрашивает. Блюдо поставил. Галету крошит, а блюдо урчит, питается, цвет от удовольствия меняет, что твоя каракатица.
— Ты его не перекармливай, брат землянин, — бурчу я. — А то потом ни крошки подбирать, ни плесневелые бочка объедать не будет, а за добрые продукты возьмется. Было у меня такое блюдо, расписное, гжельное, от тётушки досталось. Уж она его так залюбила, ничего съестного потом нельзя было на него положить.
Вроде, хочет возразить мне, дрын обугленный, а видит, что на мировую иду. Галету в рот свой необъятный сунул, захрустел.
— Меня больше всего интересует, мсьё Щёкин, зачем нас везут неведомо куда, — говорит он, жуя.
— Это же очевидно, — откликается краснокожая. — Мы — расходный материал, говорю вам. Иначе потребовали бы исключительных представителей Земли. А мы самые обычные. Большого убытка не будет, если нас пустят на запчасти.
— Вот те раз! — не удерживаюсь я. Умники в голове вздыхают, дескать, и как до него раньше не дошло. — Так‑таки помирать? А как же наши учёные домой доложатся?
Умник Первый меня утешает: «П’и дубли’овании личности на внешний носитель копия всегда сох’аняет не’аз’ывную связь с о’игиналом, так что даже гибелью своей ты окажешь неоценимую услугу Отчизне». А Умник Второй добавляет: «Хотя ваша герои‑ическая кончина наибо‑олее вероя‑атна, но другие исходы то‑оже возмо‑ожны».
— И что, по‑вашему, с нами сделают? — спрашиваю.
— На опыты пустят, говорю вам, — заявляет Лесли уверенно. — Но это ерунда, мне бы только их увидеть, этих инопланетян. Я тут же их внутреннюю оболочку считаю и проникну на уровень тонких энергий. Там и останусь, тогда мне смерть не страшна.
— С вашего позволения, вы ошибаетесь насчёт опытов, мадемуазель Сьен‑Фуэгос. Зачем тогда нужна была вся эта шумиха? Могли бы незаметно украсть троих случайных прохожих, никто бы и не хватился. Мои учёные меня поддерживают.
— На что мы этим инопланетянам, спрашивается, тогда сдались?
— Может, они заметили зонды, которые люди отправляли в космос, пока исследования окончательно не захирели. И теперь хотят принять нас в дружную семью галактических цивилизаций, — предполагает африканец. Небось, умники ему таких длинных слов нашептали.
«Вот позо’ище будет пе’ед этим сообществом, — бубнит в моей голове Первый, — что за двести с лишним лет после запуска зондов у нас никаких подвижек не появилось. Хоть бы Ма’с колонизировали, так нет же: одной ст’ане такое п’ове’нуть — неподъёмно, да и д’угие из зависти не позволят. А вместе п’ог’амму о’ганизовать — т’и ха‑ха! Спасибо, хоть не повз’ывали д’уг д’уга, тупоумные в’еменщики». Второй поддакивает: «Увидят пришельцы, какие мы сла‑абые, какая Земля у нас привлека‑ательная, и быстренько уничто‑ожат челове‑ечество». Я молчу. Что тут скажешь?
Как взбудоражить беспечных богов? Предложить им небывалую забаву — сложный, жестокий мир человечков, где можно попробовать столько нового: несправедливость, боль, недуги, смерть. Где можно перемерить тысячи профессий, миллионы судеб, бессчётное множество форм жизни. Где можно показать свою истинную сущность, невозбранно пошалить, подразнить слабых и смешных людишек, позлодействовать или погеройствовать. Боги от души развлекаются и пока не знают, что за удовольствие придётся дорого заплатить…
«Завирусились» – это сборник коротких фантастических и юмористических рассказов, связанных только общей темой вируса и карантина. Заходите, будет интересно!
Птица Сирин поёт в день летнего Солнцестояния – беду несёт или путь к собственному сердцу указывает? Дивья, дочь Мары, просыпается в мире живых, чтобы стать проводницей в тёмный мир для сестёр и брата. Только ли пропавшую со свадьбы невесту предстоит им найти или есть нечто большее, что тянет заглянуть в самую гущу леса мира Нави? Крутится веретено, рукодельницы Доля и Недоля плетут кружева судеб, изящные и неповторимые, а случись на кружеве изъян – вот и загадка для ищущих, как распутать?
Что бы вы сделали, если бы обнаружили злого карлика в своей ванне? В случае Роберта Даркли вы кричите, как девчонка… а затем вас отправляют в путешествие в совершенно другой мир, живущий по ту сторону нашей собственной реальности; мир, где сказки реальны, но не так, как мы привыкли их ожидать. Вышеупомянутый карлик, Румпельштильцхен, сбежал из башни-тюрьмы Тисида, полный решимости завершить зловещий заговор, который он начал так много лет назад. Роберт Дарк, не подозревающий, что он сын Безумного Шляпника, должен сотрудничать с таинственным «Агентством», чтобы преследовать Румпельштильцхена по всему нашему миру и миру Этого мира и раскрыть коварную тайну, которая угрожает погрузить обе реальности в вечный хаос. Дизайн и изображение на обложке предложены англоязычным издательством.
Четвертая, заключительная часть цикла про пионеров-попаданцев. Маахисы и их соседи созданы совместно с Викарти Анатрой.
Алькорта, дочь короля Амбинии, не может сама выбрать себе жениха: по древней традиции рука принцессы, а с нею и трон достанутся победителю Турнира Великого Подвига. Рыжий парень Тристан в компании менестреля-самоучки, говорящего коня и сообразительной помощницы трубочиста отправляется в путь, чтобы сразиться с драконом и доставить ко двору магический Талисман. Между тем коварная княгиня Харибда уже готовит победу своему сыну, а урлы, старые враги Амбинии, замыслили страшную месть.
После трагической гибели всей королевской семьи последний оставшийся в живых, обращённый в вампира, принц Аргус делает заботу о народе своей страны единственным смыслом своего существования. Но судьба приготовила ему нежданный подарок. Он встретил любовь… Это история не о принцах и принцессах, не о вампирах и рыцарях, а о любви и достоинстве, о красоте и неведомых путях судьбы.
Селесте Мортон очень хочется повзрослеть. Как и все девочки, она родилась со множеством родинок, веснушек и родимых пятен, способных определить будущее: ее и близких ей людей, – а с наступлением зрелости появятся новые предсказания и укрепят пророчество. Но вместе с ожиданием приходит и страх – в период «превращения» девочки становятся неотразимы для мужчин. Брат Селесты, Майлс – талантливый чтец будущего, что несвойственно мужчинам, – собирается тренироваться на сестре, чтобы прочитать свою судьбу. Когда Селеста меняется, раскрывается секрет, способный разрушить Майлса, разрушить семью, разрушить все… На что они пойдут, чтобы создать по-настоящему свое будущее?«Созвездия тел» – это смелое, тревожное и трогательное произведение о судьбе женщин в мире, так сильно похожем на наш, но в романе Лоры Мэйлин Уолтер каждая девочка обладает уникальными чертами: по узорам их родимых пятен можно читать будущее.