Привяжи меня - [18]

Инстинкты Стерлинга просто кричали огрызнуться, дать Оуэну понять, что ему плевать, скучает тот, злится, или и то, и другое вместе взятое.

Но это было бы ложью, а он не хотел врать, поэтому просто наклонился вперед и спросил, хотя и не знал, какой ответ получит:

— Вы сделаете мне больно?

— Это просьба, или тебя что-то тревожит? — отозвался Оуэн, на его лице появилось почти знакомое хмурое выражение. — С тобой не случится ничего, что не будет оговорено заранее, и во время сессии ты можешь прекратить все одним словом. Это должно быть тебе известно. — Он прищурил глаза. — Думаешь, я могу сделать что-то экстремальное уже после того, как ты согласишься на все? Стерлинг, так не делается. — Оуэн вздохнул. — Я бы оскорбился, если бы ты не был таким наивным. — Он положил ладони на колени. — Боль бывает порой полезна как самый простой рычаг давления, и да, в определенных обстоятельствах это эффективное наказание. Если ты считаешь, что только потому что мысль о том, что тебя отшлепают, тебя возбуждает, я не смогу использовать это в качестве наказания, ты очень удивишься. Если думаешь, что я оставлю тебя истекать кровью… — Оуэн поморщился. — Нет. У меня свои границы, и они едва ли смогут настолько сдвинуться после всех этих лет.

Воздух со свистом вырвался из легких Стерлинга.

— О. Хорошо. То есть… я не хотел вас оскорбить.

В его голосе звучало нетерпение, какого он никогда еще не испытывал, и от этого он казался таким, черт возьми, искренним и таким молодым, а ведь именно это так не нравилось в нем Оуэну, надо стараться этого не показывать.

— В интернете чего только нет, — начал он и, так как Оуэн не сказал ему замолчать, похоже, настроившись слушать, продолжил: — И понять, что реальность, а что написано просто потому, что кому-то хотелось выглядеть крутым, очень сложно. В общем… Я просто хочу убедиться, что знаю, на что подписываюсь. — Он вздохнул и опустил глаза на руки, жалея, что они сидят не рядом, и Оуэн не может снова прикоснуться к нему. — И я не могу обещать, что всегда буду послушным. Потому что для меня это непривычно.

— Знаю, — сухо отозвался Оуэн. — Именно поэтому мы и разговариваем, и ты до сих пор полностью одет и сидишь в этом кресле, вместо того чтобы обнаженным стоять на коленях там, где я могу до тебя дотянуться.

— Боже. — Слово сорвалось с губ, прежде чем Стерлинг успел остановиться, подгоняемое накрывшей его волной желания. Следующие слова он уже не пытался удержать: — Я хочу этого. Очень хочу. Можно… пожалуйста. Как, по-вашему… мы могли бы?..

Он не мог попросить, слишком боясь, что ответом будет «нет».

— Ты не представляешь, насколько другой сейчас, — сказал Оуэн, и Стерлинг был почти уверен, что не придумал это ощущение единения, возникшее между ними, когда его собственное желание отразилось в глазах Оуэна. — Открытый, жаждущий, ничего не скрывающий. Сейчас ты обнажен, Стерлинг. Ты хотел знать, что я в тебе увидел? Это. Именно это.

На подгибающихся ногах Стерлинг поднялся и сделал шаг к Оуэну.

— Пожалуйста, — сказал он тихо, часть его стыдилась того, что он позволял себе в присутствии этого мужчины.

Господи, это какое-то сумасшествие.

И все же он сделал еще шаг, прежде чем опуститься на колени у ног Оуэна; точнее, не опуститься, а упасть, ноги больше его не держали. Он не касался Оуэна, не зная, можно ли, но смотрел на того с таким преданным благоговением, что это могло запросто сойти за ласку.

— Пожалуйста. Я хочу… этого. Вас. — Он дрожал, сердце колотилось, словно крылья колибри.

— Вижу, — сказал Оуэн, теперь его голос стал тем оплотом надежности, который был так нужен Стерлингу. Который знал, что делать, понимал, что он чувствует, потому что, пусть даже находясь на разных полюсах, но они каким-то образом уравновешивали друг друга. — Встань, пожалуйста.

«Пожалуйста» в исполнении Оуэна звучало совсем не похоже на заикающийся, умоляющий голос Стерлинга; просто дань вежливости, абсолютно ненужная, потому что Оуэн не просил, он приказывал. Каждый раз когда он произносил это слово, Стерлинг чувствовал, как по телу растекается горячая волна.

— Я собираюсь раздеть тебя, — продолжил Оуэн, когда Стерлинг последним усилием воли поднялся на ноги. — А потом я позволю тебе опуститься для меня на колени именно так, как я того хочу — а ты запомнишь и в следующий раз, когда я скажу тебе принять эту позу, повторишь все точь-в-точь. — Оуэн стоял так близко, что Стерлинг чувствовал, как дыхание мужчины касается его лица с каждым словом. — Ведь так, Стерлинг?

— Да. — Его связки так натянулись, что было трудно выдавить хоть что-то, но Стерлинг был уверен, Оуэн его расслышал. Он заставил себя повторить, просто чтобы убедиться, и только тогда понял, что дышит слишком часто. — Да, Оуэн.

Стерлинг сделал глубокий вдох и медленно выдохнул — он был почти уверен, что не придумал одобрение на лице Оуэна. Надеялся, что нет.

— Расслабься, — посоветовал Оуэн. — Я знаю, что это подавляет, но единственное, что может меня разочаровать — это если ты не будешь стараться, а это невозможно. Я не позволю. Так что расслабься и наслаждайся процессом. — Он снова обхватил лицо Стерлинга и медленно провел большим пальцем по губам. Стерлинг беспомощно потянулся губами за подушечкой, как будто пытаясь продлить прикосновение. — Я дам тебе то, о чем ты просишь, и даже больше, только пожалуй, нам нужно придумать что-то, чего тебе придется ждать, что-то, чтобы, уходя домой, ты мог думать только об этом. — Оуэн начал расстегивать рубашку, которую надел сегодня Стерлинг, решивший, что будет некрасиво прийти в футболке. Ловкие пальцы неторопливо выпутывали пуговицы из маленьких петелек. — Какие-нибудь предложения?