Привязанность - [138]

Взгляды Пиаже, который придает такое большое значение фактору узнаваемости объекта, находят подтверждение во многих более поздних работах (см. гл. 10). Однако его убеждение, что этот фактор является основным или единственным, в силу которого улыбка ребенка предназначается только людям, вряд ли соответствует истине. Как уже говорилось, более вероятной представляется ситуация, когда ребенок приходит в этот мир с определенными внутренне заданными склонностями, одной из которых является предпочтение смотреть на человеческое лицо, а не на другие объекты. Еще одна склонность младенца — с большей готовностью улыбаться при виде лица человека, особенно когда оно подвижно.

Со времени написания классической работы Кэйла (Kaila, 1932), а также статьи Шпица и Вольф (Spitz, Wolf, 1946) многие исследователи стремились установить, почему именно человеческое лицо обладает такой способностью вызывать улыбку у младенца. В истолковании результатов этой работы необходимо различать достаточный стимул и оптимальный. Любой стимул, способный вызвать улыбку, даже случайную, можно назвать достаточным, но по многим критериям ясно, что он далек от оптимального. В целом, эффективно действующий стимул вызывает широкую улыбку, которая быстро появляется и долго сохраняется; слабый стимул вызывает улыбку, которая появляется медленно, а исчезает быстро, причем имеет низкую интенсивность (Polak et al., 1964).

Хотя подвижное человеческое лицо вскоре становится оптимальным зрительным стимулом, в течение полугода — в возрасте от двух до семи месяцев — определенные схематические изображения лиц иногда бывают достаточными, чтобы вызвать улыбку. У этих схематических изображений есть одна общая особенность — пара точек, обозначающих глаза. Весьма убедительные данные об этом согласуются с наблюдениями Вулфа, который считал, что главным фактором, вызывающим улыбку, является возможность младенца видеть глаза человека, который осуществляет за ним уход. Это также согласуется с подтвержденными данными о том, что лицо в профиль не вызывает улыбки.

В серии экспериментов с использованием различного рода масок Арене (Ahrens, 1954) обнаружил, что на втором месяце жизни ребенок реагирует улыбкой на пару черных точек, нарисованных на картонном листе размером с человеческое лицо, и что лист с шестью точками более эффективен, чем с двумя. Он обнаружил также, что даже на третьем месяце жизни ребенок будет улыбаться маске, на которой изображены только глаза и брови, без признаков рта и подбородка. По мере взросления ребенок будет реагировать улыбкой на маску только в том случае, если на ней каждый раз будет появляться все больше и больше деталей, а с восьми месяцев реакция улыбки появляется только на живое человеческое лицо.

Хотя эти эксперименты показывают, что примерно до семи месяцев ребенок не слишком различает, кому он улыбается, не следует думать, что он вообще ничего и никого не различает. Напротив, на основе критериев латентного периода, интенсивности и длительности улыбок Полак и его коллеги (Polak et al., 1964) обнаружили, что уже к концу третьего месяца ребенок отличает настоящее лицо от цветной фотографии в натуральную величину. Хотя фотография продолжает оставаться для него достаточным стимулом, чтобы вызвать улыбку, этот стимул далеко не оптимален. При виде человеческого лица его улыбки появляются быстрее, сохраняются дольше и проявляются ярче.

Улыбаются и слепые младенцы. Наблюдения за тем, как происходит у них развитие улыбки, проясняет некоторые процессы, происходящие у зрячих малышей (соответствующие наблюдения и обзор литературы содержатся в работе: Freedman, 1964).

У слепых младенцев голос и прикосновение являются главными стимулами, вызывающими улыбку, причем достаточно эффективен даже один голос. Тем не менее до шести месяцев они обычно не улыбаются. В отличие от достаточно уверенной улыбки зрячих младенцев, у слепых детей они долго остаются чрезвычайно мимолетными, такими же, как у сонных детей в первые недели жизни. Прежде чем их улыбки приобретут уверенный характер, что происходит примерно в шесть месяцев, слепые малыши проходят стадию, когда их улыбки представляют собой последовательность быстрых рефлекторных реакций.

Таким образом, у слепых младенцев человеческий голос в качестве стимула, который у зрячих детей играет главную роль только в течение первых недель, продолжает выполнять свою роль также и в более старшем возрасте. Однако голоса недостаточно для того, чтобы вызвать уверенную улыбку, наблюдаемую у зрячих детей, до достижения слепым ребенком шестимесячного возраста. Это подтверждает точку зрения, сложившуюся в результате наблюдений за зрячими детьми: улыбку зрячего ребенка после достижения им пятинедельного возраста, поддерживает восприятие определенных зрительных паттернов. Например, улыбка зрячего ребенка может сохраняться до тех пор, пока он видит ухаживающего за ним человека в фас, но как только человек поворачивается в профиль, улыбка исчезает.

Стадия избирательно направленной социальной улыбки. Уже к четвертой неделе жизни младенец улыбается более регулярно, когда слышит голос своей матери, чем голос кого-либо другого (Wolff, 1963). Однако в отношении зрительных стимулов он еще долго не обнаруживает способности к их различению. До конца третьего месяца ребенок одинаково широко улыбается и при виде незнакомого человека, и при виде матери. Малыши, находящиеся в детском учреждении, не способны реагировать по-разному на знакомое и незнакомое лицо до конца пятого месяца жизни (Ambrose, 1961).