Привет, викинги! - [60]

Еще я отказываюсь, потому что из-за ароматов тихо побулькивающего на огне рагу и из-за мыслей о нем у меня текут слюнки.

– Можешь съесть мою, – говорю я Трише, и она не отказывается.

Мышцы у меня ноют, но по-хорошему, как будто я ими пользовалась так, как и задумывала природа. После душа я чувствую себя новым человеком. Потом приходит Инге, объявляет, что ее учебное время закончилось, и спрашивает, не хотим ли мы выпить пива перед ужином.

Обычно я не пью пиво («До 200 калорий и до восемнадцати граммов углеводов на порцию? Нет уж, увольте…»), но в этот вечер я думаю: «Была не была!»

Мелисса открывает бутылки зубами, чтобы лишний раз позлить меня. («Не делай так! Это худшее, что можно делать зубами. Даже хуже, чем отдирать ими липкую ленту!» Видите, каким блистательным бывает мой светский разговор. Неудивительно, что я редко пытаюсь о чем-то болтать…) Но после первого же глотка я забываю о раздражении, потому что это великолепно.

М-мм… Пиво… Если это плохо, то я не хочу быть хорошей.

Холодный пенистый напиток с легкой горчинкой кружит мне голову, еще не успев полностью попасть в желудок и осесть там приятным грузом, почему-то навевающим ассоциации с объятиями крупного подвыпившего мужчины.

Тут в комнату входит настоящий крупный подвыпивший мужчина с очередной порцией местных напитков и выпечки.

– Отто! Еще пиво и пироги? Да ты нас балуешь! – воркует Триша.

– Благодарю вас, посол! – вспоминаю я старый лозунг, и она смеется.

Марго смотрит на нас в недоумении.

– Мы просто подумали, что вам понравится хорошая еда, – дружелюбно улыбается Отто, совершенно не понимая намеков на рекламу Ferrero Rocher 1980-х годов.

– В саге «Ховамол» есть такое изречение, – продолжает Инге, помешав рагу в последний раз, прежде чем ставить его на стол. – Если собираются гости, нужно подготовиться. Поэтому мы подготовились. Такие уж мы.

Единственная прочитанная мною сага – это роман из серии «Школа в Ласковой долине» («Наследие Уэйкфилд», если хотите знать) – не слишком перегруженный глубокомысленными моральными сентенциями или жизненными уроками. «Разве что за исключением совета всегда носить с собой гигиеническую помаду», – думаю я, дотрагиваясь до своих потрескавшихся губ. Это был дельный совет…

– Саги – это сказания о жизни викингов, – объясняет Инге, накрывая на стол.

– Вроде «Девяти благородных добродетелей»? – спрашивает Марго, вставая, чтобы показаться полезной.

– Нет, – отвечает Инге. – Их придумали американцы, которым хотелось все получить быстрее и которым было лень читать саги.

– Американцы и Магнус? – шутит Отто, к восхищению Мелиссы, открывая бутылку ударом руки по крышке, прислоненной к грубой столешнице.

Инге не обращает на него внимания и продолжает объяснение:

– Но мне больше по душе Асатру – древняя скандинавская религия. Я – вельва[25].

В ее устах это слово походит на произнесенное в причудливой манере название женских гениталий. Или того, что обозначала нескладная поделка Триши на уроке рукоделия. В голове у меня проскальзывает мысль, что это очередной пример скандинавского женского освобождения и их скандально известного либерального подхода к сексу и телу.

Это так теперь выглядит феминизм четвертой волны? Скандинавская версия «Власти Вагины»?

Мне кажется, что я серьезно заблуждаюсь, а Триша спешит уточнить:

– Вы вульва? То есть, вы хотите сказать, что у вас есть вульва, да?

– Нет, я она и есть, – просто отвечает Инге.

– Вульва?

– Вельва. В-е-е-е-льва.

– А есть разница? – теперь Триша обращается за помощью к Отто.

– Это «о» с точками наверху, – говорит он так, как это будто все объясняет.

– Говоря вкратце, мы верим в Тора, Одина и других, но мы не полагаемся на них в решении своих проблем, потому что с чего бы им вдруг интересоваться ими, – говорит Инге, делая глоток. – Вельва не ждет чуда…

Господи Иисусе… Мария, Иосиф и все ваши друзья-плотники… Это же камень в ваш огород…

– Мы сами творцы своей судьбы. Сами добиваемся удачи. И проявляем гостеприимство, – говорит она. – Поэтому, когда я захожу в комнату, а там нет кофе, нет пива и пирогов, то это для меня дурной тон.

– Думаю, я могла бы стать вельвой, – бормочет Мелисса отвлеченно, с затуманенным взором.

– Быть настоящим викингом – это не про грабеж или набеги…

– Разве что на холодильник, – шутит Мелисса, но Инге не обращает на нее внимание.

– Это про то, чтобы встречаться с собой лицом к лицу каждое утро. Это про то, чтобы быть достойным человеком, говорить правду, относиться к людям по справедливости, хорошо вести себя.

Триша слегка ерзает на стуле.

Странно… Я пытаюсь встретиться с ней взглядом, но она отводит глаза.

– Вы должны знать, что ваши действия всегда влияют на кого-то или что-то – на природу, на общество, на другого человека. То, что исходит от вас, возвращается к вам. Дело тут не в профессионализме, не в том, сколько часов вы работаете или какова ваша должность.

«Нельзя подсчитать», – звучит в моей голове фраза карикатурного робота из сериалов. Так я пытаюсь обработать информацию о том, что все, к чему я когда-либо стремилась, сокрушено одним взмахом молота Тора.

– Викинги заслуживают себе репутацию своим поведением. С каждым новым знакомым вы начинаете все с самого начала. Вы ничего не наследуете. Ни деньги, ни социальное положение ничего не значат. Даже если вы и родились в семье с высоким статусом, вам нужно еще его доказать своим образом жизни.