Привет с того света - [2]

— Выпей! Успокойся и расскажи все по порядку. — Я потянулась за «Кэмелом» и, закурив, внимательно приготовилась слушать его рассказ.

— Ну, если по порядку, тогда слушай… Когда Албена выходила замуж, родители были против. Пока они встречались, постоянно шум стоял. Ну не пара он ей, чмырь какой-то! Но не послушалась, пошла. И, по правде говоря, жили они нормально. Хоть и оба чокнутые. Только зарабатывал он мало — инженером работал. А Албена привыкла жить на широкую ногу.

Костя вздохнул и опрокинул рюмашку коньяку. Сделал он это залпом, словно свежего воздуха глотнул.

— Она его любила! Он — не знаю, а она любила. Иначе за такого дурака не пошла бы… Ну я, так уж и быть, восемь лет назад, как раз когда у них Сережка родился, ввел Макса в свой бизнес. Короче, человека сделал из него я.

Я скептически посмотрела на Костю.

— С тех пор как он возглавил ювелирный магазин «Черная жемчужина», у него появился довольно приличный заработок. Спустя некоторое время скончался наш с Албеной отец, оставив нам дачу, квартиру в центре и драгоценности. Цацки оценивали в огромные суммы. Дачу я оставил себе, квартиру отдал сестре, а драгоценности мы разделили поровну. Отец, умирая, завещал, что продать камушки можно лишь в чрезвычайном положении, так как это первая большая ценность, которую он купил по дешевке у потомка бывших дворян, еще в семидесятых годах работая завскладом. Семейная, так сказать, реликвия.

Он сделал несколько больших глотков остывшего кофе и серьезно нахмурился, словно что-то припоминая. Я не перебивала Костю, стараясь обстоятельно вникнуть во все детали этого дела, не исключая мелочей. В то же время я еще раз отметила про себя, что когда Костя ведет себя более-менее корректно, то много выигрывает как мужчина.

— Наверное, эти драгоценности и навели меня на мысль заниматься ювелирным бизнесом. Не знаю даже, как к этому пришел, но камушки надо любить.

И как бы в подтверждение лирическому отступлению на грубой лапе Константина заиграл бриллиантовый огонек старинного перстня. Я еще в первый момент нашего знакомства, год назад, обратила внимание, что перстень этот — работа искусного мастера, а не бандитская печатка с черепами из турецкого золота.

— Начиная с момента перехода Макса в коммерческие структуры их отношения в семье как-то изменились. Я-то хотел как лучше, а получилось как всегда. Он часто не ночевал дома, говорил, мол, на работе занят. А последний год вообще исчезал неделями, объясняя это тем, что ездит на рыбалку с Арифом.

Костя прервал свой рассказ и, взяв из пачки сигарету, закурил. И снова посмотрел на меня с надеждой. И было в этом взгляде что-то беспомощное и детское. А мне это так нравится.

Я положила свою ладонь на его волосатую лапу. Он вдруг мне показался таким близким и родным. И было в этом движении души что-то непривычное. Ладонь его ответила мне теплом, а может, мне просто показалось. Или я начала стареть. Двадцать семь ведь, и женская тоска по сильному плечу становится все более заметна.

— Итак, о деле, — я пыталась прервать затянувшуюся паузу.

— Несколько месяцев назад Макс пришел домой взбудораженный и расстроенный, сказал, что он влип в долги и братва с него требует десять тысяч долларов, не то придется расплачиваться жизнью. Тут-то Албена и решила, что пора пускать в ход папины камушки, и предложила мне купить часть вещей для того, чтобы получить необходимые деньги. Я, конечно, согласился сразу, ведь по дешевке наследство постепенно переходило ко мне. Хоть она мне и сестра, но то, что все это со временем Алка спустит с рук, было ясно с самого начала. Такая уж у нее натура непрактичная… Так уж лучше мне, чем посторонним. А эта сделка с Албеной была выгодна хотя бы потому, что я предложил ей продать за десять тысяч баксов не часть ее камушков, а все. На что она быстро согласилась. А Макс, узнав об этой сделке не в их пользу, почему-то очень огорчился, и наши отношения, и без того натянутые, еще более усложнились.

— И чем все кончилось?

— Я пытался переговорить о сделке еще раз, даже предлагал удвоить сумму, но Макс был категоричен. Он сказал, что нашел другого ювелира, которому решил продать камни. Помню, что на следующий вечер ко мне пришла Албена в гости и объяснила, что сейчас у нее дома совершается эта самая сделка с другим ювелиром. И вроде как женщине нечего делать при сделках… Часа четыре она пробыла у меня. Ее присутствие тогда было мне малоприятно. Не потому, что я не люблю сестру… Все дело в этом мудаке — ее муже. Лох конченый, а ставит из себя черт знает кого… Козел! А я как чувствовал, все время нервничал.

Костя снова налил себе коньяку и выпил.

— Короче, когда она вернулась домой, то увидела Макса на полу со связанными руками и ногами. Рот был заткнут кляпом. Ни денег, ни покупателя, ни цацок, естественно, не было. Я убить готов был этого ублюдка! Оказывается, покупатель пришел с дружба-ном. Ну и… связали этого лоха и сделали ноги.

— Следствие было? — поинтересовалась я.

— Да какое следствие?.. Что я скажу в ментовке?.. Откуда у моего отца были бриллианты на астрономические суммы? Жалко, конечно. Короче, Тань, — он взял меня за руку, — если ты найдешь камушки, с меня хороший подарок. Клянусь, не обижу. А Албенке двадцать тысяч баксов, так уж и быть, дам, вдвое больше того, что первый раз предлагал. Я даже зарок на это дал. Вот в церковь недавно ходил. Чувствительным становлюсь каким-то.