Привет, Апрель! - [41]

И вот, когда Пулины во время исполнения взаимного супружеского долга, провозившись, как два малогабаритных бегемотика, битый час, так и остались ни с чем, они поневоле призадумались.

— Что-то надо делать, — изрек Иван Иваныч.

Супруги Пулины так любили покушать, что любая мысль об ограничении приема пищи казалась им святотатством. Однако другого способа вернуться из «бегемотиков» в люди не было.

— Сядем на кремлевскую диету, — поразмыслив, предложил Иван Иваныч.

— Кто же нас туда пустит? — испугалась Марта Павловна.

Супруг пояснил, почему диета так называется:

— Так в Кремле первыми стали кушать, чтобы похудеть. Надо отказаться от хлеба, картошки, сладкого, плюшек всяких, булочек…

— От булочек, — как эхо повторила за ним Марта Павловна. И заплакала.

— Иначе — развод! — припугнул ее Иван Иваныч.

И тут же сообразил, что сморозил глупость: кому они, кроме друг друга, нужны? Но Марта Павловна все равно испугалась. И супруги Пулины сели на кремлевскую диету. Они действительно не ели ни хлеба, ни картошки, ни булочек. Неделю, две… Но стрелка напольных весов все равно упорно ползла в сторону увеличения веса. Еще бы: отказавшись от всего мучного, крахмального и сладкого, они вдвое больше стали поглощать мяса и колбас. А когда и лифт отказался везти их двоих из-за перегруза, а диспетчер через переговорное устройство потребовал, чтобы в кабинке осталось не более шести человек, Пулины решились вообще отказаться от еды. Пили только воду и соки. Пили час, два, три… Тут и ночь настала.

Пулины улеглись спать, прислушиваясь к урчанию своих желудков. Ворочались, ворочались. И как будто заснули. Ошалевший от голода Иван Иванович дождался, когда Марта Павловна засвистела носом, и осторожно сполз с кровати. Прислушался еще: супруга жалобно повизгивала во сне. Как щенок, которому дали косточку и тут же ее отняли. Иван Иванович в полной темноте, волоча урчащее пузо по полу, пополз по направлению к кухне. Не включая свет, он нетерпеливо распахнул дверцу холодильника и вытянул полпалки копченой колбасы. Застонав от вожделения, впился в нее зубами. И тут вспыхнул свет! На пороге кухни стояла в сиреневой ночной сорочке, похожая на небольшую грозовую тучку, его дражайшая половина, вся дрожащая от негодования.

— А ну положь колбасу, слабак! — рявкнула Марта Павловна. — И марш в постель!

Но Иван Иванович оттолкнул свою необъятную супругу и потрусил из кухни, на ходу кусая уже наполовину уменьшившуюся колбасную палку.

— Ах, ты так! Ну, держись! — возопила Марта Павловна, и погналась за мужем, прихватив веник и воинственно размахивая им над головой.

Она уже настигла было его с ликующим воплем, но запуталась в своей длинной сорочке и рухнула на пол, произведя при этом небольшое, балла на три-четыре, землетрясение. Из всех нижних квартир с паническими криками повыскакивали соседи. Иван Иванович благополучно спустился с ними на улицу. Жена увидела его сразу: он стоял под тополем и с жадностью доедал колбасу. Марта Павловна не могла простить ему такой подлости и погналась за ним уже по городу…

Обратно Пулины добирались пешком, поскольку денег с собой у них не было, а бесплатно везти такой большой груз никто не хотел. Шли полдня, без маковой росинки во рту, только два раза попили из попадавшихся им поливочных машин. От домашних тапок у Пулиных остался только верх, когда они, наконец, оказались дома. Супруги тут же свалились на постель и заснули мертвецким сном. Проспали Пулины сутки, не меньше. А когда Марта Павловна, отдохнувшая и посвежевшая, решила взвеситься, то не поверила своим глазам

— Ваня! — позвала она Ивана Иваныча. — А ну посмотри, сколько там показывает?

— Ну, сто двадцать пять.

— Вот, а позавчера было сто тридцать пять!

— Наверное, сломались, — усомнился Иван Иваныч. — А ну-ка, дай я взвешусь.

Он встал на весы, втянул живот, и надо же, получилось — сам увидел стрелку. И она показала, что Иван Иваныч тоже стал легче. На целых шесть килограммов!

— Вот он, самый верный рецепт! — воскликнули Пулины почти хором. — Будем бегать!

И ведь забегали. Да так, что теперь оба едва тянут на полтора центнера. А было — около трех! И, кроме того, у них теперь все получается. Ну, вы понимаете, что именно.

Синдром творческого разочарования Екатерина Черняева

Рисовал всю жизнь квадраты,

Ромбы, треугольники,

Хороша была зарплата

И свои поклонники.

Вот и выставку открыли

В технике- абстракция,

Оценили, заценили

Супер презинтацию!

А как зрители устали,

Выставку покинули,

Мне ребята показали

Ту деревню милую,

Где прошло родное детство,

Ох, места знакомые,

Защемило нынче сердце,

Будто снова дома я,

Объясняй теперь врачам,

Что не знал подобного

И такое не писал,

Дайте я попробую.

Может все же я смогу,

Написать красивое

Домик, что на берегу,

Там, где вербы с ивами,

Я нормальный, я — живой

Убери формальности

Просто я хочу домой

Написать реальности,

Санитар, а ну-ка вон,

Не губи художество,

Я шедеврами польщен

А мое — убожество!

Ночь. Луна. На небе звёзды Ольга Дедова

Ночь. Луна. На небе звёзды.

Ах! В саду как пахнут розы!

Я с прозрачно-звёздным шлейфом

Убежать хочу от шейха.

Надо мной парит Жар-птица,

С крыльев золото садится