Привести В Боеготовность - [128]
Я очень взволнован. Мне трудно подобрать слова, которыми можно было бы передать всю трагедию, разыгравшуюся на нашей земле. Но существует приказ не поддаваться на провокации немецких генералов.
-
Разведку самолётами вести не далее шестидесяти километров, - говорит нарком.
Докладываю, что фашисты на аэродромах первой линии вывели из строя почти всю нашу авиацию... Настаиваю на немедленном применении механизированных, стрелковых частей и артиллерии, особенно зенитной.
Но нарком повторил прежний приказ: никаких иных мер не предпринимать, кроме разведки в глубь территории противника на шестьдесят километро
в".
{109}
В этом отрывке много странного. Например, почему нарком передает указания командующему округом через его зама? С чего это командующий сам не захотел говорить с наркомом? Что, нарком ему уже был не нужен? Но интересующий нас момент Болдин
в основном
передал верно, ибо писал эти строки при живом Тимошенко, и тот в случае большого вранья по его адресу, мог лично высказать свое ай-я-яй товарищу Болдину. А ссылка на товарища Сталина, запрещающего вести артогонь по немцам - очевидно, попытка Болдина как-то подсластить пилюлю для Тимошенко.
То есть, Тимошенко и Жуков саботировали выполнение якобы с таким трудом выбитой ими у и.о. Председателя СНК директивы. Значит, даже в таком виде "Директива N1" была для главнокомандования РККА слишком радикальной и опасной, и появилась против их желания. Следовательно, они хотели чего-то совсем другого, осторожного, если не совсем противоположного.
Конечно, тимошенко был неправ, но надо признать, не на все сто процентов. В тот же день сотрудники ТАСС передали из Японии, что в японском руководстве отнюдь не всем было ясно, кто начал германо-советскую войну:
"
Токио, 22 июня (ТАСС)
Бывший японский посол в СССР Того: "На основании газетных сообщений, - заявил Того, - пока трудно решить, какая сторона выступила первой".
{110}
17. ЕЩЕ О ПРЕДВОЕННОМ ВЕЧЕРЕ НА СЗФ
Правда, не следует преувеличивать, считая отданный Кузнецовым приказ какой-то трагедией. Ведь он приказал отвести подразделения предполья буквально сразу за оборонительные сооружения, поэтому в данном случае это практического значения почти не имело. Этот случай показателен именно в том плане, что Тимошенко и Жуков устно фактически отменяли свои письменные директивы.
После боя с немцами на границе и принятия "Директивы ?1" основным объектом внимания Тимошенко и Жукова стал командующий ПрибОВО-СЗФ Кузнецов. Тем более что столкновения там продолжались и с наступлением темноты:
"На участке 107-го пограничного отряда (начальник отряда майор П. С. Шалымагин, начальник штаба капитан А. С. Григорьев) уже 21 июня 1941 года пограннаряды 1-й и 7-й застав имели столкновения с солдатами регулярных войск гитлеровской армии, которые
поодиночке и группами с наступлением темноты стали нарушать границу
".
{111}
Он и ранее, как наиболее продвинутый в отношении боеготовности, уже подвергался обработке с их стороны. Вот в каком состоянии запомнил Кузнецова начальник связи 11-й армии в конце дня 21 июня:
"
Не слишком ли вы открыто сосредоточились у границы? - спросил командующий округом Ф. И. Кузнецов. - Как бы на той стороне не пронюхали об этом. Не избежать тогда неприятностей.
Мы все сделали, чтобы наши перемещения не вызывали подозрений. Просто соединения оставили лагерь в порядке учений, - ответил И. Т. Шлемин.
- Руководство одобрило?
- Есть решение Военного совета армии.
- Мне доложили, что и боеприпасы выданы войскам.
- Выданы.
- Пожалуй, поторопились. Осторожнее с ними. Один случайный выстрел с нашей стороны немцы могут использовать как повод для любых провокаций.
- Понимаем. Люди строго предупреждены.
Несколько секунд оба стояли молча, уставившись друг на друга...
Кузнецов нервно то надевал, то снимал перчатки.
- Запутанная обстановка. Страшно запутанная...
Командующий округом направился к выходу.
Был он заметно расстроен, шел углубленный в свои мысли, ничего не замечал. Уже сидя в машине что-то собирался сказать начальнику штаба армии, но промолчал и только махнул рукой
:
- Ладно!
Конкретных указаний он не дал. Но мы были довольны уже тем, что боеприпасы остались в войсках.
Через два часа я выехал в форт
N
6.
Наступил вечер 21 июня
"
.
{112}
Уже тогда Кузнецов выглядел несколько подавленным, но еще сопротивлялся - к примеру, разрешил войскам оставить боеприпасы. Но после первого боя и последующих стычек на границе, на него стали давить сильнее, упирая на то, что именно на его участке произошел вооруженный конфликт. В конце концов Кузнецов вынужден был кое в чем отступить. Кроме того, в обход него кто-то прямо давил также на командующих армиями и нижестоящих командиров. К примеру, вечером 21 июня в ПрибОВО представители командования округа, приехавшие из Риги, пытались отбирать боеприпасы, выданные еще 18-20 июня! Но когда прибывший в штаб 11-го стрелкового корпуса член Военного совета округа П. А. Диброва распорядился отобрать боеприпасы, то командир корпуса Шумилов справедливо потребовал от него письменный приказ. И Диброва такого приказа ему не дал!
{113}
То есть писать их почти никто (за исключением, и то в некоторой степени, самого Ф. И. Кузнецова) не решался. Потому что знали, что они шли вразрез
А знаете ли вы, почему все тела притягиваются друг к другу? Что в действительности скрывается за латинским словом «гравитация»? В книге творчески изложена теория старения, связанного с накоплением в организме тяжёлых солей. А также читатель узнает, кем был, где и когда на самом деле жил Иисус Христос, основатель христианства. Автор развивает смелые идеи современных исследователей А. Т. Фоменко и Г. В. Носовского.
Константин Михайлович Базили, популярный в русских литературных кругах 30-х годов XIX в. автор «Очерков Константинополя», видный дипломат, друг Н. В. Гоголя, пожалуй, меньше всего известен своими трудами о Сирии (вслед за автором мы употребляем здесь историческое понятие «Сирия», имея в виду современные территории Ливана и Сирии). А между тем работы Базили о Сирии оставили значительный след в науке. Его книга «Сирия и Палестина под турецким правительством» была одним из первых в мировой литературе трудов по Новой истории Сирии, Ливана и Палестины.
В изданиях, посвященных истории Великой Отечественной войны, мало и неохотно рассказывается о битве советских войск под старинным русским городом Ржевом. Между тем под Ржевом полегло более двух миллионов человек – больше, чем под Сталинградом или в иных сражениях великой войны. Вину за такие огромные потери многие возлагали на Верховного главнокомандующего Сталина, обвиняя его в неумелом руководстве армией и стратегических просчетах.Однако время делает свою работу. Открытие архивов КГБ-ФСБ дало возможность понять и оценить триединый стратегический замысел советского командования: операции «Монастырь», «Уран», «Марс».
История, как известно, не терпит сослагательного наклонения. Однако любой историк в своих исследованиях обращается к альтернативной истории, когда дает оценку описываемым персонажам или событиям, реконструирует последствия исторических решений, поступков, событий, образующих альтернативу произошедшему в реальности. Тем не менее, всерьез заниматься альтернативной историей рискуют немногие серьезные историки.И все же, отечественная история предлагает богатейший материал для альтернативных исследований, ведь даже само возникновение нашего государства на бедных и холодных равнинах северо-востока Европы, да еще и с центром в ничем не примечательном городке, выглядит результатом невероятного нагромождения случайностей.
Из этой книги читатель узнает, что реальная жизнь кельтских народов не менее интересна, чем мифы, которыми она обросла. А также о том, что настоящие друиды имели очень мало общего с тем образом, который сложился в массовом сознании, что в кельтских монастырях создавались выдающиеся произведения искусства, что кельты — это не один народ, а немалое число племен, объединенных общим названием, и их потомки живут сейчас в разных странах Европы, говорят на разных, хотя и в чем-то похожих языках и вряд ли ощущают свое родство с прародиной, расположенной на территории современных Австрии, Чехии и Словакии…Книга кельтолога Анны Мурадовой, кандидата филологических наук и научного сотрудника Института языкознания РАН, основана на строгих научных фактах, но при этом читается как приключенческий роман.
В преддверии Курской битвы перед ВВС Красной Армии были поставлены задачи по завоеванию полного господства в воздухе, изгнанию люфтваффе с поля боя и оказанию эффективного содействия наземным войскам в разгроме врага. Итог ожесточенных двухмесячных боев, казалось бы, однозначно свидетельствовал: поставленные перед «сталинскими соколами» цели были достигнуты, небо над Огненной Дугой осталось за советской авиацией. Однако подлинная цена этой победы, соотношение реальных потерь противоборствующих сторон долгое время оставались за рамками официальных исследований.Как дорого обошлась нам победа? Какова роль люфтваффе в срыве попытки Красной Армии окружить орловскую и харьковскую группировки вермахта? Стало ли сражение над Курской дугой переломным моментом в ходе воздушного противостояния на советско-германском фронте? На эти и на многие другие вопросы вы найдете ответы на страницах этой книги.