Приватизация по Чубайсу. Ваучерная афера. Расстрел парламента - [4]

Да, предательство элит имело место. Да, такие члены Политбюро, как Яковлев, Шеварднадзе, Горбачев очень постарались, чтобы альтернативное Западу мироустройство под названием «развитой социализм», было уничтожено, но нельзя сказать, что эти их действия не легли на благодатную почву.

Недовольство многими сторонами жизни советского общества начала восьмидесятых, такими как дефицит потребительских товаров, их низким качеством, кумовством, постоянным замалчиванием реальных проблем в СМИ и заменой их обсуждения приторным елеем, имелось во всех слоях населения нашей страны.

Ярчайшим доказательством таких настроений является следующий, очень популярный в те времена анекдот:

По радио передают сообщение:

На прошедшем Пленуме ЦК приняты 2 решения:

1) Снять Брежнева со всех постов.

2) Перекрасить все дорожные столбы в синий цвет.

Тут рассказчик анекдота замолкал, а практически все слушающие спрашивали:

— А почему именно в синий?

— Ага, выходит первое решение у вас вопросов не вызывает?

И действительно этот вопрос не вызвал сомнений ни у кого. Шамкающий, полуживой Леонид Ильич был символом эпохи застоя, героем многих анекдотов и за державу было обидно, когда в программе «Время» показывали, сначала Леонида Ильича, с трудом зачитывающего по бумажке любой даже самый простой текст, а потом граждан, восхищающихся: «его яркой содержательной речью».

И когда на смену плеяде «кремлевских старцев» пришел молодой 54-летний Горбачев с подвешенным языком, конечно же, практически все граждане, а особенно мы, молодежь, увидели в этом добрый знак.

Так, что и тем, кто изображает перестройку как заговор врагов и тем, кто воспевает ее как возврат на столбовую дорогу исторического развития, я хочу сказать словами эпиграфа к этой книге «Не так все это было, совсем не так!»

Говорящая голова № 1

То, что серьезные перемены грядут, стало ясно после апрельского пленума ЦК КПСС 1985 года. Это тогда впервые прозвучали слова о перестройке и о застое.

Я ужинал дома на кухне и слушал по радио отчет о прошедшем Пленуме, интервью участников и т. д. Даже не помню, что конкретно я тогда услышал, но, жуя котлету, как князь Болконский на Аустерлицком поле каким — то десятым чувством я понял: «Вот оно началось!» Впервые зазвучали нормальные человеческие слова, живая речь, а не сиськи-масиськи. Начался новый этап в жизни страны.

Конечно сейчас, когда говорящих голов на телеэкране много, а жизнь от этого лучше не становится, это кажется не таким уж важным.

Но тогда, когда в мае 85 года Горбачев поехал в Ленинград, гулял по городу, и встречался на улицах с рядовыми гражданами, беседовал с людьми — это произвело эффект взорвавшейся бомбы[2]. Нисколько не преувеличивая могу сказать, что на тот момент, он сразу же купил практически всю советскую интеллигенцию на корню. После стольких лет правления немощных старцев, не могущих без бумажки слово сказать — живой, нормальный человек!

И неважно, что ездил он тогда в Ленинград на городскую партконференцию, где избирали нового секретаря горкома, взамен только что снятого со всех постов Романова. Сейчас многие пишут о том, что этот человек был намного дальновиднее и умнее будущего «лучшего немца года» и представлял ему реальную альтернативу. Что поездки Горбачева по городу во время проведения выборов этого секретаря, символизирующие невмешательство в дела городской партийной организации, конечно же, были фарсом.

Никто тогда про это не знал, и поэтому наши, тогда еще очень наивные инженеры и научные работники, врачи и учителя были просто очарованы такой демократичностью.

А рабочий класс и крестьянство, которые могли и не обратить особого внимания на болтовню и панибратство, были в восторге от того, что практически одновременно с этой поездкой было разрешено, по просьбе патриарха, отмечать 4 мая Пасху.

Здесь необходимо пояснение. В связи с тем, что 1-ое и 2-мая были тогда праздничными днями, а 3-е мая выпадало на субботу, получалось четыре выходных дня подряд. В таких случаях четвертый выходной день, по сложившейся тогда традиции[3], обычно, решением Правительства, объявляли рабочем днем, а день отдыха присоединяли к отпуску. В этом случае получалось, что Пасха, выпадавшая на 4 мая, была бы рабочим днем. В 1985 году такой порядок был нарушен, и граждане отдыхали 4 дня подряд.

Причем это очарование распространялось не только на «плебс», но и на руководящие кадры. Много позднее, Г. А. Зюганов, который уже тогда работал в отделе агитации и пропаганды ЦК КПСС и прошел достаточно длинный путь по номенклатурной лестнице, рассказывал мне о том, что как раз весной 85 года был в Ставропольском крае в командировке и, посмотрев телевизор, радовался вместе со всем народом тому, что наконец-то к власти пришел новый человек, умеющий говорить без бумаги, с новыми идеями позарез нужными стране. В ответ на его восторженные высказывания он получил от местных функционеров, которые знали Горбачева как облупленного, холодный ироничный ответ:

— Зря радуешься, он только это и может.

— Что это? — переспросил Зюганов.

— Да очень хорошо болтать может и больше ничего!

Характеристика, конечно убийственная, но, положа руку на сердце, учитывая дальнейший ход событий, справедливая.