Приватизация по Чубайсу. Ваучерная афера. Расстрел парламента - [38]

Но зачем было это нужно Горбачеву совершенно не ясно. Ну, неужели нельзя было разрешить проведение митингов, хотя бы и на Манежной площади, дав спустить пар людям? К тому же все равно под давлением общественности ему пришлось войска вывести.

И, конечно же, такое дубовое поведение центра заставляло нас на время забывать о разногласиях с Демократической Россией. Общий враг всегда объединяет. В результате бунт шестерки не удался.

Однако мы уже видели, что лозунг «победа любой ценой» откровенно просвечивал на всех флагах крайних демократов. Это было тем более отвратительно, что прежнюю коммунистическую власть они критиковали именно за этот иезуитский подход, а сами не брезговали ничем.

Например, после съезда была начата травля Исакова В. Б. с требованиями его добровольного ухода с поста Председателя Совета Республики.

Куда там травле какого-нибудь Пастернака, которая проходила под давлением, и многие вынуждены были это делать, стыдясь своих поступков.

Здесь все делалось добровольно. Владимиру Борисовичу демонстративно не подавали руки, чуть ли не плевали в след.

Помню, как идя по коридору Белого Дома, я неожиданно в другом конце увидел Исакова, идущего ко мне навстречу. На его лице отразилось смятение, потому что он не знал, как я отреагирую на встречу с ним. Я протянул ему руку и поздоровался.

Так как, несмотря на то, что меня, как я выше выразился, тогда еще «не проняла» позиция Исакова, я все-таки придерживался принципа: травля это всегда мерзость вне зависимости от ее мотивов.

Выборы первого Президента РСФСР

Вскоре через месяц с небольшим был созван 4-ый Съезд народных депутатов. Он созывался для внесения изменений в Конституцию РСФСР, в связи с принятием на референдуме вопроса о введении поста Президента. Кроме того, нашим комитетом был подготовлен целый блок поправок в Конституцию, касавшуюся устройства органов местного самоуправления и органов власти субъектов федерации. Эти вопросы не могли быть разделены и должны были выстроить четкую единую систему разделения исполнительной и представительной властей.

Доклад по первому вопросу готовил С. М. Шахрай, по второму вопросу И. В. Муравьев.

И на этом съезде мы очень сильно поцапались с Сергеем Шахраем, который внес предложение провести выборы Президента в течение 25 дней.

В этой ситуации было ясно, что выборы четко подгонялись под кандидатуру Ельцина, и делалось все для того, чтобы облегчить ему победу. А «Смена» требовала подлинно демократичных выборов, и не хотела, чтобы выборы превратились в фарс, подлаживались под Ельцина, да еще в стиле героя Никиты Михалкова из фильма «Вокзал для двоих»: «Быстро, быстро, сама, сама!»

Мы проголосовали против такого закона о выборах, и нас тогда наши демократы заклеймили как чистоплюев. Коммунисты из региональной делегации с изумлением глядели, как я голосую против этого закона, а когда он все-таки прошел, Иван Петрович Скляров, прекрасно понимая, что теперь Ельцина не остановить, неожиданно спросил меня: «А что Серега, теперь коммунизма, пожалуй, лет 200 не будет?» И я не знал, что мне ему на это ответить.

По-моему тогда же было принято решение сделать 12 июня, в честь годовщины принятия «Декларации о суверенитете», праздником. Предложил это сделать Сергей Юшенков, и на этот же день были назначены выборы Президента.

В качестве некоторой компенсации и реверанса в сторону демократии выдвижение кандидатур, кроме сбора подписей, предполагало дополнительную возможность включения в списки тех кандидатов, которые были бы поддержаны 1/5 народных депутатов РСФСР.

Мы на фракции решили во «имя демократии» для того, чтобы как можно больше вопросов решалось прямым голосованием народа, голосовать за все кандидатуры, которые пойдут через съезд, вне зависимости от их политических взглядов.

Таким претендентом оказался Владимир Вольфович Жириновский.

Именно на этом съезде впервые засветилась звезда самого нашего скандального политика.

Я, конечно же, знал, что такой существует, но только по слухам. Это сейчас его физиономия во время выборов встречает нас буквально на каждом столбе, тогда его еще не знали.

И вот я направляюсь к гостинице «Россия» на обед, на съездах обедали в гостинице, в буфетах Кремля можно было только перекусить, как вдруг ко мне навстречу выбегает человек и с криком: «Товарищ депутат, товарищ депутат, возьмите, пожалуйста, книгу», — сует мне в руки книжечку в мягкой обложке, с фотографией на первой странице. И вот, что значит, прирожденный талант саморекламы, книгу он подает так, что сразу видно, на фотографии он самый и есть. Конечно же, это был Владимир Вольфович. Вежливый, немного даже заискивающий, трудно было представить его будущую петушиную задиристость.

Но уже буквально через несколько дней он был не похож на себя вчерашнего, когда начал выступать на трибуне. Крикливый, заносчивый, самоуверенный.

В перерыве между заседаниями в коридорах Большого Кремлевского дворца он сцеплялся с кем угодно, и по любому поводу, почему-то, особенно напирая на то, что он знает восточные языки и это очень важно для руководства страной.

Я заспорил с ним, по наивности пытаясь аргументировано доказать, что управление государством очень сложное дело, что это со стороны только кажется, что все решается легко.