Привал на Эльбе - [47]
— Чуткий, значит, Виктор Кузьмич? — спросила Галина Николаевна.
— Душа человек! А вот вы, — посмотрел Тахав на ее полную стопку, — вы только губы мочите. Нет, так не годится. — Взял он стопку и поднес ее Галине Николаевне по башкирскому обычаю с песней:
— Теперь уж полагается выпить, — поддержали Тахава и родители Пермякова и Михаил.
Галина Николаевна выпила.
Тахав разгулялся. Он всем подносил вино, напевая любимые песни.
— Слов много, — говорил он хозяевам дома, — а не хватает, чтоб сказать спасибо за такое гостеприимство. Сравнить бы его с солнцем, не светит оно ночью, сравнить бы с медом — приедается он.
Тахав много хороших сравнений привел и, наконец, сказал от всей души:
— Ваше гостеприимство как весна. Весна дает жизнь. Ваши слова, угощенье дают мне силу.
Башкиру хотелось сказать искреннее слово и Галине Николаевне. Он призвал всю свою память. Что-то ему вспомнилось из песен, из сказок о красавицах.
— Сравнил бы ваше лицо с розой, — не стесняясь и не льстя, начал он, — у розы жизнь коротка; сравнил бы со звездой — далека она; сравнил бы с золотом — сияет, да не греет оно. Сравню вас с песней о победе, которая будет самой приятной для нас!
Тахав попрощался с хозяевами, Михаилом и «самой красивой девушкой Урала», как назвал он невесту Пермякова, и отправился на вокзал.
Галина Николаевна и Михаил ушли в другую комнату, стали перебирать альбом с фотокарточками. Галина Николаевна объясняла:
— Это наш драматический театр. А это — оперный. Стоило бы вам сходить разок.
— Отпустите? — улыбнулся Михаил.
— Скоро мы вас совсем отпустим.
— Тогда и пойду. Хочется послушать «Ивана Сусанина». Может, в знак доброй памяти вместе сходим? — сказал Михаил и покраснел.
— Мне трудно урвать время. Я сейчас работаю над рефератом.
— Ученым доктором хотите стать? — удивился Михаил.
— Я Да, я в аспирантуре, — подтвердила она, смутив этим Михаила. Девушка, с которой он ведет себя так просто, скоро станет кандидатом наук!
Никифоровна принесла чайник. Галина Николаевна достала черемухового варенья на меду. Мать Пермякова расспрашивала казака о жизни на Дону, о занятии родителей. Михаил рассказывал с увлечением. Вспомнил он о фронте, о пережитых муках с Верой в плену и расстроился. Галина Николаевна пыталась отвлечь его от тяжких мыслей.
— Михаил Кондратьевич, у вас же день рождения. Поздравляю вас, — вспомнила она и положила перед ним носовой платок с вышитой шелком розой. — Это вам от меня.
Михаил был взволнован. Чем заслужил он такое внимание? Это не простая чуткость врача, а что-то большее. Михаил понимал, что Галина Николаевна так относится к нему потому, что он сослуживец ее друга, но зачем же такой подарок?
— Большое спасибо за честь, Галина Николаевна, но… не надо, — отодвинул он подарок и тихо пояснил: — Ведь вы вышивали для Виктора Кузьмича.
— Виктору я пошлю другой. А этот — вам.
Михаил запнулся. Что сказать на это? Галина Николаевна сложила платок и сунула ему в нагрудный карман гимнастерки.
— Если товарищ Пермяков вызовет меня на дуэль, когда я покажу ему этот платок, вы будете причиной моей смерти, — шутя сказал Михаил.
— Обязательно покажите ему! — улыбнулась Галина. — Пусть он представит себе, как я вышивала эту розу, и пожалеет, что так редко отвечает на мои письма…
Распрощавшись с родными Пермякова, Михаил покинул их гостеприимный дом.
Несколько дней спустя, выписавшись из госпиталя, Елизаров по рекомендации комиссара попал в Свердловский военкомат, где получил направление в военное училище.
Часть вторая
1
Станица казалась пустынной. На зимних улицах не было видно ни людей, ни животных, ни птиц. Глинобитные хаты и кирпичные дома, летом утопавшие в садах, выглядели теперь заброшенными. Лишь кое-где из труб поднимался робкий дымок. Многие ставни окон забиты. Видно, хозяева, убежавшие от немцев, еще не возвратились. Но военная жизнь в станице кипела. Кавалеристы, укрыв коней в сараях, скрытно готовились к предстоящей битве за родной Дон.
В хату, где проживал эскадронный, вошел младший лейтенант Елизаров, только что приехавший с Урала. Пермяков не верил своим глазам;
— Елизаров, друг, вернулся!
Михаил от радости не мог выговорить ни слова. Обняв командира, волнуясь, он передал привет от родителей, от Галины Николаевны. Пермяков жадно расспрашивал, как живут его родные уральцы.
— Трудная жизнь на Урале, — рассказывал Михаил. — День и ночь дымят трубы старых заводов, растут новые, вывезенные из западных районов страны.
— Чем теперь занимается отец? — спросил Пермяков. — В письмах он почему-то ничего не пишет об этом.
— Кузьма Макарович сверлит землю, прощупывает новые залежи. Чего только нет, говорит, в кладовых Урала.
— Верно! — с гордостью подтвердил Пермяков. — Каждый ученый говорит о нашем Урале по-своему. Геолог пишет: Урал — это золото, платина, медь, железо, алюминий, цинк, никель, уголь, мрамор, горный хрусталь, драгоценные камни, самоцветы. Ботаник утверждает: Урал — это тундра, хвойные и лиственные леса, луга, степи, сады с особенными фруктами, ягоды, орехи. Зоолог рассказывает: Урал — край разных зверей и птиц. Обитают во множестве олень, лось, медведь, куница, песец, белка, тетерев, куропатка, утки, гуси… Ну вот, — спохватился Пермяков, — и я увлекся… Рассказывайте лучше вы, у вас впечатления свежие.
