Привал на Эльбе - [37]
А Костюшка тоже не лыком шит. Он незаметно вытащил чеку, засунул в телегу под сено и стал заворачивать лошадь. Ефрейтор выкатил велосипед и нацелился в обратный путь. Костюшка махнул рукой. Конвоир поехал вперед. Колесо соскочило. Возчик умышленно во весь голос закричал;
— Хальт, ефрейтор, хальт!
Немец оглянулся и замер, увидев в стороне от телеги колесо. Мальчик жестом приглашал его на помощь — колесо вставить. Тот стоял как примерзший.
— Иди, пожалуйста, не подниму один. Комен, битте, — звал Костюшка и на родном и на немецком языках.
Делать было нечего. Конвоир отставил свой автомат и стал поднимать телегу. Колесо надели. Костюшка, показывая ефрейтору дыру на конце оси, звал его искать чекушку. Немец покачал головой, отказываясь. Он шарил глазами кругом, искал палочку, но ничего не было видно. Сосны высокие, до сучьев не достанешь. Костюшка ходил взад и вперед — искал чеку, отчаивался. «Разозлится немец, — думал он, — прострочит нас обоих и укатит».
Наконец-то кончилось испытание. Из-за сосен выскочили трое мужчин. Они находились в секрете недалеко от опушки. Давно уже наблюдали они за враждебными спутниками, думали, что подвода пойдет дальше, ждали. Когда же подвода повернула назад, они, перебегая от дерева к дереву, подкрались к опушке.
— Хенде хох!
Ефрейтор был воин бравый. Увидев мужчин с винтовками, он даже не спрыгнул с велосипеда, а поднял руки и свалился вместе со своим самокатом и автоматом, которым он под наведенными на него дулами не успел воспользоваться.
Костюшка сдернул с него автомат.
— Швайген, псина! — приказал он ефрейтору. Затем достал чеку из телеги и показал ему. — Ферштейн?
Немец злобно кивнул головой. Костюшка не без гордости произнес:
— То-то же!.. Дядя Кузьма, — обратился он к знакомому односельчанину, плотному мужчине лет сорока пяти. — В телеге наш боец, сильно раненный.
— Понятно, сынок, — подошел Кузьма к Михаилу, заботливо поправил мокрые красные повязки и повел лошадь в глубь леса.
Дом лесника стоял на поляне. На огороде были высокие грядки капусты, ботва помидоров, огурцов. Из сарая, крытого тесом, вышло человек тридцать мужчин разного возраста. Они окружили телегу, бережно сняли Михаила и на попоне внесли в избу. Хозяйка вытащила из печи горшок молока, покормила раненого. Вскоре явился и фельдшер партизанского отряда. Словно вторая жизнь началась у Михаила.
— Ну, товарищ, — сказал ему командир отряда, — полежишь здесь, в нашем лесном госпитале. Может, удастся переправить и в настоящий. Теперь послушаем Костюшку. Рассказывай, что делается на селе.
— Веру, сестру мою, хотели повесить сегодня. Дали срок до утра, — заплакал Костюшка и еле договорил сквозь слезы: — Просветитель велел передать, что он просвещает кого нужно…
— Старик молодец, — сказал командир отряда. — А Веру надо спасти.
И он стал советоваться с партизанами, как лучше сделать налет на немцев. Костюшка слушал его, как, бывало, в школе на уроке истории. Он гордился, что командир отряда доверяет ему, говорит при нем о больших делах.
— Склад бы с боеприпасами взорвать, Дмитрий Иванович, — сказал Костюшка. — А то очень много навезли туда патронов и снарядов.
— Предложение твое, Костюшка, важное, — ответил ему командир. — Но это дело более сложное, чем налет. А взорвать надо, чтобы оставить немцев с пустыми руками.
Партизаны стали обсуждать способы взрыва. Предлагались разные варианты. Наиболее подходящим признали способ, который условно назвали «чучело». Костюшке этот вариант показался интересным и легким.
Времени для спасения Веры оставалось мало: полдня и ночь. А немецких солдат в селе много. Дмитрий Иванович решил отвлечь хотя бы часть гитлеровцев в лес…
Вскоре Костюшка поехал в село с самым старым партизаном, дедом Анисимом, столяром колхоза. В село въехали спокойно. Охрана, вылеживаясь на полуденном солнце, признала Костюшку за возчика, выехавшего утром с раненым, а деда с сумой за плечом — за нищего.
Староста крутился во дворе правления сельпо, где только что была организована прачечная. Он приказал Костюшке помогать прачкам: рубить дрова, носить воду. Паренек энергично принялся за дело. Немецкий старшина даже похвалил его.
— Бравер, юнге[9],— сказал он.
Вскоре появился на велосипеде молодой партизан, комсорг колхоза Максим Махнач. Майор Роммель, стоявший перед штаб-квартирой, окликнул велосипедиста, но тот проскочил мимо, устремился к мосту. Майор побежал за ним.
— Яков Гордеевич, — волнуясь, сказал Костюшка, — это Максим приехал. Дмитрий Иванович решил заманивать немцев на «волчью могилу», просил, чтобы вы повели их. А Максим бросится на вас как на предателя…
Глупому и дубиной не растолкуешь; умному достаточно и намека. «Просветитель» понял замысел партизанского отряда.
— Под печкой, что на ферме, пучок стеклянного волокна. Натри им все белье. Смотри, чтоб немцы не видели. Голыми руками не берись за волокно, — сказал староста и побежал за немецким майором.
Максима на мосту схватили патрульные. Подошел Роммель. Велосипедиста привели в штаб-квартиру, стали обыскивать. Гитлеровцы нашли в его волосах тонкую бумажку, скрученную в трубочку. Майор развернул записку. Максим рванулся, схватил бумажку, хотел проглотить. Солдаты скрутили ему руки, вырвали записку.
Эта автобиографическая книга написана человеком, который с юности мечтал стать морским пехотинцем, военнослужащим самого престижного рода войск США. Преодолев все трудности, он осуществил свою мечту, а потом в качестве командира взвода морской пехоты укреплял демократию в Афганистане, участвовал во вторжении в Ирак и свержении режима Саддама Хусейна. Он храбро воевал, сберег в боях всех своих подчиненных, дослужился до звания капитана и неожиданно для всех ушел в отставку, пораженный жестокостью современной войны и отдельными неприглядными сторонами армейской жизни.
Проза эта насквозь пародийна, но сквозь страницы прорастает что-то новое, ни на что не похожее. Действие происходит в стране, где мучаются собой люди с узнаваемыми доморощенными фамилиями, но границы этой страны надмирны. Мир Рагозина полон осязаемых деталей, битком набит запахами, реален до рези в глазах, но неузнаваем. Полный набор известных мировых сюжетов в наличии, но они прокручиваются на месте, как гайки с сорванной резьбой. Традиционные литценности рассыпаются, превращаются в труху… Это очень озорная проза.
Вернувшись домой после боевых действий в Чечне, наши офицеры и солдаты на вопрос «Как там, на войне?» больше молчат или мрачно отшучиваются, ведь война — всегда боль душевная, физическая, и сражавшиеся с регулярной дудаевской армией, ичкерийскими террористами, боевиками российские воины не хотят травмировать родных своими переживаниями. Чтобы смысл внутренней жизни и боевой работы тех, кто воевал в Чечне, стал понятнее их женам, сестрам, родителям, писатель Виталий Носков назвал свою документальнохудожественную книгу «Спецназ.
К 60-летию Вооруженных Сил СССР. Повесть об авиаторах, мужественно сражавшихся в годы Великой Отечественной войны в Заполярье. Ее автор — участник событий, военком и командир эскадрильи. В книге ярко показаны интернациональная миссия советского народа, дружба советских людей с норвежскими патриотами.
Заложник – это человек, который находится во власти преступников. Сказанное не значит, что он вообще лишен возможности бороться за благополучное разрешение той ситуации, в которой оказался. Напротив, от его поведения зависит многое. Выбор правильной линии поведения требует наличия соответствующих знаний. Таковыми должны обладать потенциальные жертвы террористических актов и захвата помещений.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.