Притяжения [новеллы] - [18]
— А ты — как это вышло, что ты сотрудничаешь с полицией?
— Это все из-за моего. Его каждые две недели заметают, так что… Мне столько раз приходилось его вызволять, вот я и предложила баш на баш: я нахожу труп, они не заводят дело.
— Картина!
Шарли метнулась к своему коту — тот успел разодрать край упаковки и точил когти о железо, яростно шипя. Хозяйка схватила его за шкирку, подняла к своему лицу, выдохнула сквозь зубы, передразнивая, и вышвырнула вон.
Уставившись на появившуюся между слоями пузырчатого полиэтилена голую ногу, Дельфина точно наяву видела художника — таким, каким он был на последнем допросе в ее кабинете. Получив всю тюрьму в свое распоряжение, он потребовал привести к нему его собаку.
— Может, вам еще и женщину предоставить?
— Нет, мне нужна моя собака. То есть «моя»… Бродячая псина, вроде меня, такие, как мы, хозяев не имеем. Я отдал ее в питомник, перед тем как пойти в полицию. Я дам вам адрес.
— Ну-ну. Вы, может быть, думаете, что я сама за ней поеду?
— Вам ведь нужен свидетель убийств, верно?
Через день Дельфина провела самый безумный за всю свою карьеру следственный эксперимент. Родители Сесиль Мазено и импресарио Ребекки Веллс явились по повестке в мастерскую Жефа и принесли, как их просили, вещи пропавших девушек. Кинолог дал понюхать их немецкой овчарке. Собака тотчас кинулась к мольберту и залаяла на портрет, накрытый простыней. Ошеломленный кинолог запротестовал: собака не способна связать запах с изображением — разве только запах девушки присутствует на картине. Дельфина потребовала сделать соскоб с красного океана, из которого выходила Сесиль Мазено. Результат анализа не оставил сомнений: никаких следов крови.
— Фигня какая-то у меня с твоим художником, — сказала, вернувшись, Шарли. — Что-то вроде помех. Волны от него, что ли, идут, от этого типа… Хочу сосредоточиться — и все время натыкаюсь на него. Как будто он уже умер.
Дельфина поставила стакан. Ноющая боль сжимала виски. Наверно, от джина с тоником. Или от чего-то другого? Всю вторую половину дня она проработала с делом об уклонении от уплаты налогов, а ей в последнее время все труднее было отрываться от досье Элиаса — казалось, будто жертвы корят ее за невнимание к ним. Шарли выслушала ее и покачала головой, успокаивая: нет, она не ощущала ни мольбы об отмщении, ни зова страждущей души.
— А эти девушки не могли… ну, не знаю, вдруг им зачем-то понадобилось, чтобы их считали умершими?
— Я копала и в этом направлении, Шарли, а как же. Блестящая студентка на пороге магистратуры, топ-модель нарасхват у лучших торговых марок… Табун дружков у одной, богатый пожилой любовник у другой. Нет, поверь мне: кроме признаний Элиаса, все версии тупиковые. Ладно, я пойду.
— Куда же ты? Тебя ведь никто не ждет, правда? Я могу приготовить чили…
— Нет, я должна вернуться во Дворец правосудия. Надо еще поработать.
— Найди себе другого мужика. Ты красивая. Только не следишь за собой, а так — красивая.
— Ты уж аккуратней с картиной, ладно? Никому о ней не говори и прячь в шкаф, чтобы кот не добрался. Завтра вечером я ее заберу.
— А почему на обеих картинах голуби?
Дельфина надела плащ и поморщилась от острой боли, пронзившей голову.
— Он говорит, что голубь у него вместо подписи, — уклончиво ответила она.
И, словно эхо, услышала ответ Жефа — когда она спросила его об этом на первом допросе:
— В ритуалах вуду душа каждого человека связана с определенным животным. Моя странствует ночной порой в образе голубя. Он летит куда его зовут.
В безоблачном ночном небе луна из оранжевой стала белой. Жеф дописывал лицо Дельфины на стене своей камеры. Во Дворце правосудия Дельфина составляла отчет о ходе следствия под взглядом Ребекки Веллс, пленницы ржавчины на циферблате часов. Шарли в своем коттедже силилась сосредоточиться на голубе над головой студентки, выходящей из красного океана.
Жеф приступил к глазам. У Дельфины расплылись перед глазами буквы. Шарли встала и походкой сомнамбулы приблизилась к железному листу, словно хотела войти в картину. В голове у нее раздался шелест крыльев. Воркование голубя, эхом отзывающееся под сводом, далекие звуки хорала…
Жеф занялся правым глазом, обмакнул кисть в зеленую краску, чтобы усилить выразительность взгляда. Дельфина порвала свой отчет. Шарли увидела художника на верху стремянки среди голубей, которые кружили под куполом, влетая и вылетая через высокие окна без витражей.
Жеф закончил глаз. Дельфина почувствовала, что ее засасывает взгляд Ребекки Веллс.
— Я не помешал? Проезжал по бульвару, увидел свет в твоем окне.
Дельфина медленно выбралась из картины и увидела в дверях Пьера Анселена с фирменным пакетом в руках. Из пакета торчало горлышко бутылки шампанского. Она уставилась на него, точно на незнакомца, смутно о чем-то напоминающего.
— Твое свидание, стало быть, отменилось, — насмешливо констатировал адвокат, входя.
Он поставил пакет среди бумаг, обошел стол и оказался за креслом Дельфины. Та не шевельнулась. Он начал массировать ей плечи, она не противилась. Через минуту-другую, почувствовав, что она расслабилась, он шепнул:
— Все-таки нам неплохо было вместе, правда?
Первосортный психологический, любовный и мистический роман, с хорошим чувством юмора балансирующий на грани реальности, основанный как на исторических фактах, так и на материалах исследований паранормальных явлений… История рядового налогового инспектора, попавшего в изрядную передрягу, с явным участием темных — или светлых? — сил. При банальной проверке владельцев замка, подозреваемых в махинациях с налогами, силою обстоятельств далеко не героический герой оказывается втянут в историю любви шестисотлетней давности, которая через Мир желаний и иллюзий уводит его то ли в далекое прошлое, то ли в глубины собственного подсознания? — как всегда у ван Ковеларта, захватывающая интрига гарантирована вплоть до самой последней страницы, а кроме того: масса полезнейшей информации по вопросам борьбы как с демонами «внешними», так и с внутренними «тараканами».* Перевод с французского Ирины Волевич книги «Didier van Cauwelaert.
Необычная история, рассказанная в романе Дидье ван Ковеларта, посвящена судьбе «ребенка из пробирки». Франсуа, бизнесмен с железной хваткой, ворочающий миллиардами, но всегда остающийся в тени, под влиянием случайного стечения обстоятельств решает выступить в роли донора и помочь Симону, скромному продавцу игрушек из провинциального универмага, и его жене Адриенне стать родителями. Он не предвидит, как далеко заведет их всех эта минутная прихоть…Дидье ван Ковеларт (родился в 1960 г.) — один из крупнейших французских писателей современности.
Однажды писатель Куинси покупает на букинистическом развале свой дебютный роман, написанный много лет назад. Он открывает книгу и видит там посвящение — Полине и Максу. И Куинси замирает: эти двое были целой эпохой в его судьбе, по сути, они были его жизнью. Сколько же лет утекло. Он только-только издал свою первую книгу. Полина была студенткой. А Макс… Макс сидел за решеткой — в тюрьме, где Куинси и предложили провести первые в его жизни литературные чтения и куда так желала проникнуть Полина. В тот день их судьба была решена — они стали продолжением друг друга.
Внимание! Это Обязательные восьмичасовые новости! Всем совершеннолетним гражданам настроиться на государственную информационную программу! Исчез знаменитый ученый, член Академии наук профессор Леонард Пиктон. Создатель мозговых чипов и первооткрыватель недифференцированной антиматерии вышел сегодня на прогулку и не вернулся домой. Рассматриваются все версии: амнезия, несчастный случай, похищение…»Томасу Дримму еще нет тринадцати, так что он может отвернуться от телеэкрана – штраф ему не грозит. К тому же мальчишка прекрасно знает, где искать профессора Пиктона, ведь он и есть невольный виновник его исчезновения.
Планету охватила загадочная эпидемия: растения начали распространять вирус, опасный только для людей. Угрозу может таить и тенистая липа во дворе, и букет цветов, и помидор в салате… Армия спешно уничтожает леса, всем в обязательном порядке делают прививки – но от болезни не спасут ни вакцины, ни огнеметы, и знает об этом только один обычный подросток по имени Томас Дримм. Почти обычный.Томас однажды уже предотвратил конец света – и тут же невольно обрек человечество на новую опасность, оказавшись в центре чужих интриг.
Написать захватывающий детектив, увлекательнейший научно-популярный труд, фантастический и вместе с тем серьезный психологический роман, с переплетающимися любовными интригами и глубоким философским подтекстом, да еще сделать это так, что от книги не оторваться, — такое под силу немногим.В своем фирменном стиле, с присущими ему фантазией и изяществом, Дидье ван Ковеларт исследует глубины человеческого сознания на примере кажущейся фантастической истории о клонировании Христа.
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
С Владимиром мы познакомились в Мурманске. Он ехал в автобусе, с большим рюкзаком и… босой. Люди с интересом поглядывали на необычного пассажира, но начать разговор не решались. Мы первыми нарушили молчание: «Простите, а это Вы, тот самый путешественник, который путешествует без обуви?». Он для верности оглядел себя и утвердительно кивнул: «Да, это я». Поразили его глаза и улыбка, очень добрые, будто взглянул на тебя ангел с иконы… Панфилова Екатерина, редактор.
«В этой книге я не пытаюсь ставить вопрос о том, что такое лирика вообще, просто стихи, душа и струны. Не стоит делить жизнь только на две части».
Пьесы о любви, о последствиях войны, о невозможности чувств в обычной жизни, у которой несправедливые правила и нормы. В пьесах есть элементы мистики, в рассказах — фантастики. Противопоказано всем, кто любит смотреть телевизор. Только для любителей театра и слова.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.
Дебютный сборник новелл молодой канадки Надин Бисмют с единодушными овациями был встречен и публикой, и прессой.13 зарисовок, графически четких и лаконичных:— Жизни сегодняшней, повседневной, вашей и ваших соседей;— Любви, показанной с разных точек зрения и во всем многообразии ее проявлений;— Ну и конечно же, измен, неизбежно сопутствующих как любви, так и жизни в целом. Измен не глобальных, а сиюминутных, «бытовых», совершаемых на каждом шагу, — мелких и крупных, самому себе и родным, любимым, близким, просто окружающим.Яркие картинки, в которых явлена вся палитра нашей «невинной» лжи, наших слабостей и порывов.
Род занятий главного героя, как и его место жительства, — слагаемые переменные: модный фотограф, авиапилот, бармен. Постоянно меняющаяся действительность, поиск точки опоры в вихревых потоках, попытки обрести себя. Эта книга о том, как поймать ветер и что такое сила притяжения, как возникают модные тенденции в фотографии и зарождаются ураганы… как умирает и рождается чувство.Блуждая по лабиринтам своего внутреннего мира, герой попутно исследует мир окружающий, рисуя перед нами живописнейшие картины современного американского общества.Второй роман молодого канадского автора, блестяще встреченный и публикой, и критиками, привлекает «мужским взглядом» на жизнь и яркой образностью языка.
Третье по счету произведение знаменитого французского писателя Жоржа Перека (1936–1982), «Человек, который спит», было опубликовано накануне революционных событий 1968 года во Франции. Причудливая хроника отторжения внешнего мира и медленного погружения в полное отрешение, скрупулезное описание постепенного ухода от людей и вещей в зону «риторических мест безразличия» может восприниматься как программный манифест целого поколения, протестующего против идеалов общества потребления, и как автобиографическое осмысление личного утопического проекта.
Флориану Зеллеру двадцать четыре года, он преподает литературу и пишет для модных журналов. Его первый роман «Искусственный снег» (2001) получил премию Фонда Ашетт.Роман «Случайные связи» — вторая книга молодого автора, в которой он виртуозно живописует историю взаимоотношений двух молодых людей. Герою двадцать девять лет, он адвокат и пользуется успехом у женщин. Героиня — закомплексованная молоденькая учительница младших классов. Соединив волею чувств, казалось бы, абсолютно несовместимых героев, автор с безупречной психологической точностью препарирует два основных, кардинально разных подхода к жизни, два типа одиночества самодостаточное мужское и страдательное женское.Оригинальное построение романа, его философская и психологическая содержательность в сочетании с изяществом языка делают роман достойным образцом современного «роман д'амур».Написано со вкусом и знанием дела, читать — одно удовольствие.