Притяжения [новеллы] - [17]
Не открывая глаз, Шарли нахмурилась и отложила маятник.
— Вы его видите? На нем была рубашка в клетку, синяя с черным, и брюки, которые я ему…
— У него есть собака?
— Нет, что вы… У него, бедняжки, астма…
— Я вижу двух молодых людей… белые одежды… в церкви…
— Симон? — изумилась мать. — В церкви?
Шарли с раздражением открыла глаза.
— Нет, не Симон… Я не могу на него настроиться, извините… Но с ним все хорошо.
Она вернула женщине двадцатиевровую банкноту.
— То есть как это, «все хорошо»? Он ведь не с этой девкой, Бенедикта ее зовут, долговязая патлатая блондинка, вульгарная донельзя?
— Да оставьте вы сына в покое! Дайте ему жить своей жизнью, черт побери!
Шарли локтем отодвинула фото, снова опустила веки и прикрыла глаза рукой, чтобы прояснить картину, распадавшуюся на цветовые пятна. Это была камера Жефа, как описала ее следователь. На металлическом шкафу хлопал крыльями голубь. Камера была пуста.
Примерно в это же время Жеф, доев ризотто, встал. Он подошел к шкафу и отодвинул его влево, открыв портрет, над которым работал, — в полный рост, в натуральную величину. Это была Дельфина.
— Перед тем как прийти с повинной, он оставил все свои картины на хранение одному антиквару в квартале Барбес. Вот этот жук и наводняет рынок. Если все шестьдесят пять картин будут одновременно пущены в продажу, цены рухнут. Надо что-то делать, мэтр.
Пьер Анселен побарабанил пальцами по многофункциональному рулю своего «БМВ» и опустил стекло со своей стороны: его раздражал лавандово-пряный запах, которым благоухал искусствовед.
— А что я могу сделать? Он отказывается от адвоката.
Эмманюэль де Ламоль глубоко вдохнул и, соединив ладони, выдохнул воздух между пальцами.
— Не будем темнить, дорогой мэтр. Феномен Элиаса грозит не сегодня завтра пойти на спад, даже японцам скоро может приесться, а я вложил в него немало. Если вы добьетесь, чтобы он подписал эксклюзив галерее, которую представляю я, получите три процента с продаж. Считайте, что это задаток, — добавил он и положил на приборную панель пухлый конверт.
Пьер Анселен включил мотор.
— Я ничего вам не обещаю, но о свидании следователя попрошу.
— Вам и карты в руки, я полагаю. Моя галерея также весьма заинтересована в двух «портретах преступления», как их называют в прессе. «Притяжение» и «Притяжение-2». Хочу подчеркнуть: торговаться не стану. Всего доброго.
Он вышел из «БМВ» и сел в свой «порше». Пьер Анселен достал мобильник и нажатием одной кнопки набрал занесенный в память номер. Дельфина ответила после второго гудка.
— Это я, ты занята?
— Да.
— Не хочешь сегодня со мной поужинать? — спросил он воркующим голосом с сексуальными нотками, перед которыми не могли устоять присяжные.
Дельфина, только что припарковавшая машину в пригородной зоне Бобиньи, ответила, что уже приглашена.
— Кем же?
— Да какое твое дело? Ты сам сказал, что уходишь от меня — ладно. Так не спрашивай каждые четверть часа, что я без тебя делаю, черт побери!
Она выдернула из уха наушник и выключила телефон. Потом уставилась на него, удивляясь своей реакции.
— С кем поведешься, от того и наберешься, — пробормотала она.
Достав из багажника железный лист, завернутый в три слоя пузырчатого полиэтилена, взяла его под мышку и направилась к дому 44 по улице Поль-Борний, маленькому коттеджу в ряду других таких же под белым светом фонарей. Когда она подняла руку, чтобы позвонить, дверь вдруг распахнулась и из дома выбежала, толкнув ее, заплаканная молодая женщина. Дельфина проводила ее взглядом и повернулась к Шарли, которая появилась на пороге, зябко поеживаясь и прижимая к себе кота.
— Сегодня не мой день.
— Похоже, и не ее, — заметила Дельфина.
— Ее парень был на пароме, который затонул сегодня утром. Я же не виновата, что не умею врать.
— Он с тобой… говорил?
— Как обычно: «Скажи ей, пусть не плачет, мне хорошо там, где я сейчас, я ее не оставлю». Нет, надо все-таки просить вперед.
— Что?
— Да деньги. «Твой парень умер, с тебя тридцать евро» — не могу я так. Ладно, входи, пойдем выпьем.
Поправив картину под мышкой, Дельфина вошла в дом. В маленьких комнатах шел ремонт: содранные обои, наполовину разрушенная стена.
— Это домик моей бабушки, я все пытаюсь сделать из него лофт. Когда есть время. Обмахни себе что-нибудь и садись.
Шарли бросила ей тряпку, прошла за кухонную стойку и смешала два джин-тоника. Дельфина, осторожно прислонив «Притяжение» к стене, стала смахивать пыль и штукатурку с кресла.
— «Ягуар»?
— Угадала. Но ты выбирай лучше «мерседес», кожа меньше потеет. Или вон сиденье от рейндж-ровера, если любишь сзади. Это мой тачки разбирает.
— Хорошо.
— Да ну?
— Нет, я не о том: я живу в квартире родителей. Они умерли, я сохранила всю мебель.
— Им без разницы, можешь продать. А твой — он вообще чем занимается?
— Уходит, приходит… Сам толком не знает, что ему надо.
— Мой тоже, но он всегда при мне.
Шарли протянула Дельфине стакан. Они чокнулись, думая об одном и том же.
— А как становятся следователями?
— Станешь, если отец у тебя нотариус, а ты хочешь выбрать другое занятие. Жить своей жизнью, в общем.
Шарли, воздержавшись от комментариев, протянула ей пакетик чипсов.
Первосортный психологический, любовный и мистический роман, с хорошим чувством юмора балансирующий на грани реальности, основанный как на исторических фактах, так и на материалах исследований паранормальных явлений… История рядового налогового инспектора, попавшего в изрядную передрягу, с явным участием темных — или светлых? — сил. При банальной проверке владельцев замка, подозреваемых в махинациях с налогами, силою обстоятельств далеко не героический герой оказывается втянут в историю любви шестисотлетней давности, которая через Мир желаний и иллюзий уводит его то ли в далекое прошлое, то ли в глубины собственного подсознания? — как всегда у ван Ковеларта, захватывающая интрига гарантирована вплоть до самой последней страницы, а кроме того: масса полезнейшей информации по вопросам борьбы как с демонами «внешними», так и с внутренними «тараканами».* Перевод с французского Ирины Волевич книги «Didier van Cauwelaert.
Необычная история, рассказанная в романе Дидье ван Ковеларта, посвящена судьбе «ребенка из пробирки». Франсуа, бизнесмен с железной хваткой, ворочающий миллиардами, но всегда остающийся в тени, под влиянием случайного стечения обстоятельств решает выступить в роли донора и помочь Симону, скромному продавцу игрушек из провинциального универмага, и его жене Адриенне стать родителями. Он не предвидит, как далеко заведет их всех эта минутная прихоть…Дидье ван Ковеларт (родился в 1960 г.) — один из крупнейших французских писателей современности.
Однажды писатель Куинси покупает на букинистическом развале свой дебютный роман, написанный много лет назад. Он открывает книгу и видит там посвящение — Полине и Максу. И Куинси замирает: эти двое были целой эпохой в его судьбе, по сути, они были его жизнью. Сколько же лет утекло. Он только-только издал свою первую книгу. Полина была студенткой. А Макс… Макс сидел за решеткой — в тюрьме, где Куинси и предложили провести первые в его жизни литературные чтения и куда так желала проникнуть Полина. В тот день их судьба была решена — они стали продолжением друг друга.
Внимание! Это Обязательные восьмичасовые новости! Всем совершеннолетним гражданам настроиться на государственную информационную программу! Исчез знаменитый ученый, член Академии наук профессор Леонард Пиктон. Создатель мозговых чипов и первооткрыватель недифференцированной антиматерии вышел сегодня на прогулку и не вернулся домой. Рассматриваются все версии: амнезия, несчастный случай, похищение…»Томасу Дримму еще нет тринадцати, так что он может отвернуться от телеэкрана – штраф ему не грозит. К тому же мальчишка прекрасно знает, где искать профессора Пиктона, ведь он и есть невольный виновник его исчезновения.
Планету охватила загадочная эпидемия: растения начали распространять вирус, опасный только для людей. Угрозу может таить и тенистая липа во дворе, и букет цветов, и помидор в салате… Армия спешно уничтожает леса, всем в обязательном порядке делают прививки – но от болезни не спасут ни вакцины, ни огнеметы, и знает об этом только один обычный подросток по имени Томас Дримм. Почти обычный.Томас однажды уже предотвратил конец света – и тут же невольно обрек человечество на новую опасность, оказавшись в центре чужих интриг.
Написать захватывающий детектив, увлекательнейший научно-популярный труд, фантастический и вместе с тем серьезный психологический роман, с переплетающимися любовными интригами и глубоким философским подтекстом, да еще сделать это так, что от книги не оторваться, — такое под силу немногим.В своем фирменном стиле, с присущими ему фантазией и изяществом, Дидье ван Ковеларт исследует глубины человеческого сознания на примере кажущейся фантастической истории о клонировании Христа.
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
С Владимиром мы познакомились в Мурманске. Он ехал в автобусе, с большим рюкзаком и… босой. Люди с интересом поглядывали на необычного пассажира, но начать разговор не решались. Мы первыми нарушили молчание: «Простите, а это Вы, тот самый путешественник, который путешествует без обуви?». Он для верности оглядел себя и утвердительно кивнул: «Да, это я». Поразили его глаза и улыбка, очень добрые, будто взглянул на тебя ангел с иконы… Панфилова Екатерина, редактор.
«В этой книге я не пытаюсь ставить вопрос о том, что такое лирика вообще, просто стихи, душа и струны. Не стоит делить жизнь только на две части».
Пьесы о любви, о последствиях войны, о невозможности чувств в обычной жизни, у которой несправедливые правила и нормы. В пьесах есть элементы мистики, в рассказах — фантастики. Противопоказано всем, кто любит смотреть телевизор. Только для любителей театра и слова.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.
Дебютный сборник новелл молодой канадки Надин Бисмют с единодушными овациями был встречен и публикой, и прессой.13 зарисовок, графически четких и лаконичных:— Жизни сегодняшней, повседневной, вашей и ваших соседей;— Любви, показанной с разных точек зрения и во всем многообразии ее проявлений;— Ну и конечно же, измен, неизбежно сопутствующих как любви, так и жизни в целом. Измен не глобальных, а сиюминутных, «бытовых», совершаемых на каждом шагу, — мелких и крупных, самому себе и родным, любимым, близким, просто окружающим.Яркие картинки, в которых явлена вся палитра нашей «невинной» лжи, наших слабостей и порывов.
Род занятий главного героя, как и его место жительства, — слагаемые переменные: модный фотограф, авиапилот, бармен. Постоянно меняющаяся действительность, поиск точки опоры в вихревых потоках, попытки обрести себя. Эта книга о том, как поймать ветер и что такое сила притяжения, как возникают модные тенденции в фотографии и зарождаются ураганы… как умирает и рождается чувство.Блуждая по лабиринтам своего внутреннего мира, герой попутно исследует мир окружающий, рисуя перед нами живописнейшие картины современного американского общества.Второй роман молодого канадского автора, блестяще встреченный и публикой, и критиками, привлекает «мужским взглядом» на жизнь и яркой образностью языка.
Третье по счету произведение знаменитого французского писателя Жоржа Перека (1936–1982), «Человек, который спит», было опубликовано накануне революционных событий 1968 года во Франции. Причудливая хроника отторжения внешнего мира и медленного погружения в полное отрешение, скрупулезное описание постепенного ухода от людей и вещей в зону «риторических мест безразличия» может восприниматься как программный манифест целого поколения, протестующего против идеалов общества потребления, и как автобиографическое осмысление личного утопического проекта.
Флориану Зеллеру двадцать четыре года, он преподает литературу и пишет для модных журналов. Его первый роман «Искусственный снег» (2001) получил премию Фонда Ашетт.Роман «Случайные связи» — вторая книга молодого автора, в которой он виртуозно живописует историю взаимоотношений двух молодых людей. Герою двадцать девять лет, он адвокат и пользуется успехом у женщин. Героиня — закомплексованная молоденькая учительница младших классов. Соединив волею чувств, казалось бы, абсолютно несовместимых героев, автор с безупречной психологической точностью препарирует два основных, кардинально разных подхода к жизни, два типа одиночества самодостаточное мужское и страдательное женское.Оригинальное построение романа, его философская и психологическая содержательность в сочетании с изяществом языка делают роман достойным образцом современного «роман д'амур».Написано со вкусом и знанием дела, читать — одно удовольствие.