Притяжение страха - [4]

Лукашина с досадой утопила окурок в большой чайной кружке с остатками пива. И принялась нервно стягивать фольгу с волос Стасика.

— Ты уволилась?!! — возопил Стасик. — Зачем?!!

— А кто бы ее отпустил, интересно, по-другому — в разгар сезона?! Когда народ с дач наконец-то в Москву ломанулся?!

Юлия опять глухо зарыдала, захлебнувшись густым сигаретным дымом.

— Тихо, тихо, тихо… — обняла ее за плечи Маня. — Мы все сейчас придумаем…

— Куколка моя, ну что мне для тебя сделать хорошего, а? — схватилась за сердце Зоечка. — Ты только скажи…

Все девчонки, Стасик и даже глянцевые звезды экрана и шоу-бизнеса смотрят сейчас на нее с той же мыслью в глазах и на лицах.

— Лен, — говорит вдруг Юлия ровным, совсем не всхлипывающим голосом. — Подстриги меня.

— О! Хорошая мысль, — с готовностью отзывается Ленка. — Начинать менять жизнь нужно со смены имиджа, я это всем клиенткам говорю… Как будем стричься?

— Вот так.

— Ты… вообще?!!

Но Юлия упрямо показывает пальцем на фото одной из «вамп» в короткой, изысканно «рваной» стрижке.

— И покрась так же. Прямо сейчас.

— Только не я.

— Да ты что, рехнулась?! — взвилась Маня. — Через мой труп! Чтобы я позволила из твоей гривы этакую осветленку сотворить? Да еще Лукашинской собственной рукой?!

— Юль, знаешь что… ты подожди до завтра, — осторожно посоветовала Лукашина. — Только до завтра. Утро вечера-то мудренее. Проснешься, посмотришь… и если не передумаешь — я, конечно же, в полном твоем…

Ленкин профессиональный тон, которым она обычно разговаривает с особенно неадекватными клиентками, мог бы помочь и теперь. Но при слове «завтра» глаза Юлии потемнели. Ее глаза-хамелеоны меняли цвет в зависимости от освещения и настроения Юлии. Теперь они вдруг сделались темно-серыми с каким-то дьявольским, изумрудным отливом.

Никто и опомниться не успел — с такой стремительностью она схватила с полочки ножницы. Стасик только громко сглотнул, а из руки у нее уже свисала блестящей змеей длинная волнистая прядь, срезанная с макушки.

— Упс… — сказал Стасик.

— Лен. Сделай, как прошу, пожалуйста… Нет? Ну, ладно, тогда я сама, — и Юлия снова поднесла руки к голове.

— Отнимите у нее ножницы, быстро! — завопила Маня. — Она ж психическая, не видите?! Еще зарежет кого…

— Да подстриги ты ее, Лен, — посоветовала Мариша. — Подстриги, волосы не зубы…

Еще через час все те же, сидя все там же, только в чуть более расслабленных позах, снова смотрели на Юлию. Но уже не с жалостью. С гораздо более разнообразными чувствами.

— Красотка… — восторженно протянула Зоечка. — И кому достанешься?!

— Не думала, Малеева, что тебе так блондинистый цвет пойдет, — одобрительно удивилась Маня.

— Это потому что он не блондинистый, — поправила ее Лукашина. — Не блондинистый, а кипенно-белый.

— Даже с голубоватым отливом! — восхитился Стасик.

— Сам ты с голубоватым отливом. Я же говорю — кипенно-белый, как лист бумаги. Такого эффекта очень трудно добиться на темных волосах, — гордо пояснила Ленка. — Это круто, — заключила она.

— Юлек, а давай я тебе сейчас маникюр ярко-красным лаком сделаю — таким, знаешь, совсем вампирическим?! И педикюр — тоже!

— Давай… — согласилась Юлия.

Она смотрела в зеркало, видела себя и не узнавала.

С этой рваной короткой стрижкой, выполненной Ленкой с редким вдохновением и всегдашним мастерством, с этим действительно крутым — по-другому не скажешь! — цветом волос, стильно уложенных пахучим гелем… Совсем иначе смотрелись покрасневшие веки и серо-зеленые глаза-хамелеоны в темных, слипшихся от слез ресницах. И небольшая родинка над левой бровью, и особенно — распухший, потерявший от слез четкие контуры, яркий рот… Что-то в этом было… демоническое. И порочное. И в то же самое время — беззащитное. То, что, как инстинктивно вдруг почувствовала Юлия, не может не изменить теперь ее жизнь.

— Ну вот, успокоилась, слава тебе, Господи… — обрадовалась Маня. — Теперь — к делу. Я лично с начальством поговорю, чтобы тебя обратно взяли.

— Не-ет, — Юлия задумчиво помотала головой.

— Правда, Юлька! Мы все поговорим. Да твои клиенты в шоке были, когда мы им эту новость сообщили, ты же — классный косметолог! Значит, так — завтра выходишь на работу.

— Нет.

— Хорошо, нет, так нет, — согласилась дипломатичная Лукашина. — Действительно, недельку отдохни, приди в себя. А мы пока тут почву подготовим…

— Нет!!

Юля залпом допила коньяк. И так хлопнула пустой чашкой по полированной полочке перед зеркалом, что в соседнем кресле вздрогнула, задремавшая было, Зоечка.

— Не дури, Юль. Путевки, конечно, уже не сдать, да и хрен с ними, с деньгами, новые заработаешь!

— Это у нее, между прочим, последние были, — прошептала Зоечка. — На черный день…

— Вот он и наступил! — нервно засмеялась Мариша.

— Я… полечу… — упрямо обещает Юлия своему отражению, к которому не может привыкнуть.

— Одна?! Ни языка, ни страны не зная?

— Деточка, да в твоем состоянии в булочную рядом с домом выходить опасно…

Юлия молча, помотала головой, не отрывая глаз от зеркала. Слушая голоса подруг, она, казалось, видит там что-то, чего не видят другие. И это что-то настолько важно, что все прочее уже не имеет значения.

— Юленок, подожди нас! Через полмесяца у Ленки отпуск, а там и Зоечка подоспеет — поедем вместе, как всегда, в Турцию — оттянемся, всех порвем на британский флаг…