Притяжение противоположностей - [8]

— Кингстон не любит играть у сетки. Это ее слабая сторона, — сказала она.

— Знаю. — Эшер сунула в карман запасной мячик. — Я хорошо изучила ее игру. И собираюсь ей навязать свой стиль. Она будет играть по моим правилам на этот раз.

— Она хороша именно на таком покрытии, играет на грунте лучше, чем на траве.

Это был намек на слабую сторону Эшер, которая предпочитала как раз траву.

— Это не важно. Я ее размажу, вот увидишь. — Она подарила Мадж одну из своих самых открытых улыбок.

Накидывая спортивную куртку на плечи, Мадж весело расхохоталась:

— А ты не изменилась, верно?

— Так, немного, по мелочи.

Эшер вытерла запястьем пот со лба.

— А ты готовишься играть с Фортини?

— Моя милая, — Мадж взбила каштановые кудри, — и готовиться нечего, я просто ее переиграю.

Эшер фыркнула, и обе направились по дорожке к выходу.

— А ты тоже не изменилась.

— Если бы ты предупредила меня, что возвращаешься, мы могли бы сыграть парой. Фишер, конечно, хороша, она нравится мне, и все же…

— Я не могла принять решение, пока не убедилась, что оно окончательно созрело и что я не хочу себя обманывать. — Эшер стала разминать руку, в которой держала ракетку. — Послушай, три года сказываются. У меня ломит мышцы. — Она вздохнула. — Не помню, чтобы раньше у меня так болело все тело после тренировки, особенно ноги.

— Можем обменяться на мои, только скажи, Лицо.

Спохватившись, Эшер повернулась к подруге.

— Как твое колено? — спросила она с участием.

— Лучше после операции в прошлом году, — Мадж пожала плечами, — но все еще могу предсказывать дождь. Предпочитаю солнечный сезон.

— Мне жаль, что я не была рядом с тобой тогда. Мадж дружески взяла Эшер под руку.

— Естественно, я ждала, что ты проделаешь путешествие в шесть тысяч миль, чтобы подержать меня за руку.

— Я бы приехала, если бы не… — Эшер замолчала, припоминая, в каком состоянии находился ее брак в то время, когда Мадж оперировали.

Мадж, увидев виноватое лицо подруги, толкнула ее шутливо локтем:

— Пресса раздула историю. На самом деле все было не так страшно, — и с усмешкой добавила: — Я просто купалась в заботе и симпатии болельщиков и коллег, а Декан приносил мне завтрак в постель целых два месяца. Благослови Господь его доброе сердце!

— А потом ты вернулась и буквально размазала Рейски по корту в Нью-Йорке.

— О да. — Мадж засмеялась. — Я получила настоящее наслаждение.

Эшер огляделась, тишина утра нарушалась только стуком мячей на кортах и жужжанием пчел.

— Я должна, обязана выиграть, Мадж. Слишком многим надо доказать, чего я стою.

— Кому именно?

— Прежде всего себе. — Она пожала плечами и переложила сумку в другую руку. — И еще нескольким людям.

— Старбаку? — Краем глаза увидев реакцию на лице Эшер, Мадж поспешно добавила: — О нет, не отвечай.

— Все, что было между нами, закончилось три года назад, — сказала та, пытаясь расслабить мышцы руки.

— Жаль. — Увидев удивление Эшер, Мадж невинно посмотрела на нее. — Он мне нравится.

— Чем?

Остановившись, Мадж взглянула ей в глаза.

— Он один из самых живых людей на свете. А с тех пор как он научился контролировать свой темперамент на корте, его игра стала еще более великолепной и очень зрелищной. Благодаря его эмоциональности. Все знают, что, если Старбак на корте, скучно не будет. Он и в дружбе тоже эмоционален.

— О да, — согласилась Эшер, — иногда даже слишком.

— Я не говорила, что он человек легкий. Сказала только, что он мне нравится. Он такой, какой есть. Но он не притворяется и не делает из себя важную фигуру, — Мадж прищурилась на солнце, — может быть, потому, что мы вместе становились профессионалами, в одно время, и на моих глазах он превратился из нахального мальчишки в самоуверенного мужчину, знающего себе цену и научившегося управлять своим необузданным темпераментом. Во всяком случае, хотя бы не позволять ему вырываться на поверхность.

— Тебе нравится Старбак из-за его характера?

— Частично. — Маленькая женщина с внешностью домохозяйки улыбнулась. — Его характер нравится не всем. Он слишком на виду, всегда открыт, ничего не прячет. Из-за этого вызывает противоречивые чувства. Его или обожают, или ненавидят. Ты или за него, или против.

Она констатировала факт, но одновременно как бы задавала вопрос. Ничего не ответив, Эшер пошла вперед. Она-то любила его безоговорочно, в ее чувствах не было противоречий.

А Тай в это время вышел со своего корта, где всегда тренировался, и остановился, глядя на приближавшихся женщин. Вернее, на Эшер. Она не могла его видеть, и он рассматривал ее внимательно, впитывая каждую деталь. Утреннее солнце золотило ее волосы. Плечи нежные, тонкие, но сильные, длинные ноги шагают уверенно и легко. Он вдруг обрадовался, что может смотреть на нее спокойно, даже с некоторым бесстрастием.

Когда он увидел ее две недели назад, на трибуне среди зрителей, то испытал шок, как будто получил сильный удар мячом в грудь. Потрясение, боль, гнев волнами нахлынули, сменяя друг друга, и он проиграл первый сет.

Но дальше неимоверным усилием воли ему удалось взять себя в руки. И он направил все эмоции на противника. Француз не смог устоять от такого натиска — мастерства, помноженного на ярость, накопленную за последние три года. Тай всегда играл лучше в состоянии стресса. Нервное напряжение только подхлестывало его. С присутствием Эшер на трибуне игра приобрела оттенок сражения не на жизнь, а на смерть. Когда три года назад она сбежала, он почувствовал, будто она украла часть его самого. И странно, но одержанная победа как будто частично помогла вернуть украденное. Пусть не все, но стало легче.