Притяжение Андроникова - [17]

И. Андроников пропагандирует через газету новые политические и художественные издания, отвечает на вопросы читателей, например о происхождении и историческом значении воинского клича «Ура!», публикует любопытные исторические материалы.

Даже для многих работников редакции был в то время откровением рассказ-очерк И. Андроникова «Капитан Белозерского полка», помещенный под рубрикой «По страницам истории русской армии и флота». В нем рассказывалось о героической русской девушке Александре Тихомировой, явившейся в Белозерский мушкетерский полк под именем капитана Тихомирова. Назначенный командиром роты капитан быстро снискал любовь и уважение солдат, прославившись необычайной храбростью и доброжелательностью к людям. Капитан погиб в январе 1807 года в одной из атак, когда полк, входивший в состав арьергарда под командованием Багратиона, прикрывал отход главных сил. Даже смертельно раненный, капитан продолжал подбадривать и воодушевлять солдат. А когда сражение кончилось и стали хоронить павших, полковой священник, выполняя завещание покойного в случае смерти открыть его тайну, сообщил, что капитаном была девушка Александра Матвеевна Тихомирова. После смерти отца и брата она, хорошо владея военным искусством, воспользовалась одеждой и документами брата и явилась в полк. Похороненная с почестями, присущими офицеру, заканчивал свой рассказ И. Андроников, Александра Тихомирова «навсегда вошла в семью полка, штурмовавшего стены Измаила под знаменем великого Суворова».

Для того чтобы газета могла чаще рассказывать воинам о героическом прошлом русского народа, о его лучших достижениях, капитан Андроников вскоре по прибытии в «Боец РККА» установил контакты с выдающимися учеными, деятелями искусства, многие из которых были его друзьями. Если перелистать подшивки газеты за 1943 и последующие военные годы, можно встретить на ее страницах имена академиков И. А. Орбели и Е В. Тарле, профессоров В. Н. Орлова, В. С. Асатиани, молодого тогда физика Э. Л. Андроникашвили и многих других.

Совершенно справедливо сказал однажды Э. Фейгин: «Ираклий Андроников во многом способствовал тому, что в нашем редакционном коллективе, а главное в нашей газете, возникла атмосфера высокой духовности и интеллектуальности».

Увлеченность самого И. Андроникова русской художественной литературой и музыкой отразилась в его очерках, посвященных писателям и композиторам. Главное в этих написанных живо и увлекательно очерках о Грибоедове и Лермонтове, Тургеневе и Чехове, Николае Островском, Глинке и Чайковском, Римском-Корсакове и Мусоргском и других – то, что выдающиеся деятели прошлого как бы становятся плечом к плечу со сражающимся народом. Автор тонко выявляет в них черты, близкие по духу советским людям, и показывает их с необычайной силой выразительности. При этом он умеет найти интересное лирическое или публицистическое начало, которым приближает героев своих очерков к современности.

Вот как начинался, например, очерк И. Андроникова «Поэт, патриот, воин», посвященный М. Ю. Лермонтову:

«Летним вечером 1942 года на берегу Волги под Ржевом, в минуту затишья, командир зенитной батареи капитан Петр Старовойтов читал мне наизусть лермонтовского „Мцыри”. Замечательно в этом было не то, что он прочел на память около тысячи строк, а то, что написанные больше ста лет назад стихи зажигали его, отвечали его чувствам на фронте, составляли одно целое с его представлениями о подвиге, о свободе, о Родине».

Непринужденный разговор о патриотизме М. Ю. Лермонтова постоянно подкреплялся в очерке примерами из его произведений. И естественно вытекало заключение: «Да, с детских лет в наших сердцах отзывается благородный голос Лермонтова, пробуждающий отвагу, утверждающий чувство чести и долга перед Родиной». Развивая мысль о том, чем дорог современному читателю великий поэт, И. Андроников писал: «Все пленяет нас в Лермонтове – и сила пламенных страстей, и ум, холодный и глубокий, беспощадная искренность, презрение к человеческим слабостям и ненависть к насилию и произволу. Вот почему, перелистывая томики Лермонтова, мы испытываем высокое поэтическое наслаждение. Мы неотделимы от него, он от нас».

Эта поэтическая концовка как нельзя лучше характеризовала отношение к М. Ю. Лермонтову самого автора – его глубокого почитателя и блестящего исследователя.

С фронтовой зарисовки – традиционного для И. Андроникова зачина – начинался и его очерк «Чехов». Впрочем, это была не совсем обычная экспозиция – мягкими пастельными красками, рукой художника, проникновенно любящего природу, показывает автор в очерке ночную степь, оживающую после дневных боев: «Едва землю окутывала мгла и начинал понемногу стихать грохот великой битвы, которая войдет в историю под кратким названием „Бои на реке Миус”, сухая, обожженная войной и солнцем степь оживала, словно вздыхала широкой грудью. Взлетали над лиловыми холмами ракеты, обливая окрестность электрическим блеском, еще трещали автоматы в налитой густыми сумерками балочке, посвистывали и гулко лопались невдалеке мины, а степь уже наполнялась ночными звуками и пела на тысячу голосов. Трещали в траве кузнечики, что-то шуршало, царапалось, ухало; густо и сладко пахли запоздалые цветы, теплые струи воздуха вмешивались в ночную прохладу.