Притчи Дмитрия Мережковского: единство философского и художественного - [53]

Несомненно влияние философской прозы Платона — «Диалогов» — на творческую манеру Мережковского. Основополагающим постулатом при создании писателем нового синтетического романного жанра выступает идея Платона соединить мысль и художественный образ в одну структуру. Используя платоновский принцип «взаимопроникновения логического понятия в художественный образ», Мережковский последовательно разрабатывает прием «персонификации идей», в качестве обязательного компонента включающий авторское отношение и позицию самого автора. Герои Мережковского становятся носителями идеи, разрабатывающими и проверяющими отдельные положения философской концепции писателя своей судьбой. Используя прием замены логического доказательства аллегорией — прием опять же заимствованный у Платона, Мережковский стремится передавать высокое и абстрактное через бытовое и конкретное. \210\

Восприятие Мережковским мифа через призму идеалистической философии Платона приводит писателя к использованию мифа как художественного средства для выражения собственных идей. Синтетическая природа мифа, сплавившая воедино глубинные духовные и философские пласты с эмоциональной и образной стихией искусства, как нельзя лучше соответствует устремлениям Мережковского, пытавшегося обрести новые формы для философии высшего синтеза, сметающей традиционные контуры романного жанра. Стремление сделать отправной точкой, главным героем и действующим лицом художественного произведения философскую доктрину, характерное для творческой манеры Мережковского, становится основой созданного им нового жанра.

Особого внимания заслуживает структура романов Мережковского, выводящего исходную философему за рамки собственно художественного повествования. Писатель посвящает философской проблеме особую часть романа — авторский монолог, который намечает круг вопросов и тем, поднимаемых в произведении, и несет авторскую оценку и осмысление предлагаемой проблематики.

Являясь духовным наследником Достоевского в философском смысле, Мережковский почти избегает его влияния в формальном творчестве. Если у Достоевского идея обусловлена внутренними качествами исповедующего ее человека, то у Мережковского — внутренний облик и поступки \211\ героя обусловлены и определены внеположенной ему идеей идеального мироздания. Эту идею во второй части произведений писателя своей судьбой воплощают герои произведений — Личности, следующие по духовному пути человечества, проверяющие и испытывающие на себе возможности обретения спасения и достижения духовного абсолюта путем обожения и соединения с духовной субстанцией.

Философская идея существует в романах Мережковского двояко. Она выражает собственно философскую мысль в рамках общей концепции автора, воплощается в авторских монологах, моделирует психологический облик героев, определяет духовные искания и перипетии их земной судьбы. Авторский монолог у Мережковского представляет собой образную художественную речь, насыщенную поэтическими фигурами и изобилующую экспрессивной лексикой, что обличает в авторе не столько созерцательного философа, сколько поэта и мыслителя-романтика, а местами и тип религиозного пророка, подчиняющего все свои действия служению одной идее. Подобный принцип построения авторского монолога обусловлен идеалистическим характером мировоззрения писателя и его приверженностью к художественному осмысливанию действительности путем создания образа. Частая замена логического доказательства эмоционально-экспрессивной образной формулировкой, с одной стороны, свидетельствует об особенностях способа познания мира писателем, основанного на приоритете \212\ «ночного» познания перед «дневным», с другой стороны, о поэтической природе творчества Мережковского. Хотя философская доктрина довлеет над образом в произведениях писателя, его герои не становятся «рупорами идей», а осуществляют свою собственную, индивидуальную судьбу. Земное существование героев обретает высший смысл, раскрываясь путем выхода их исторической жизни за рамки обыденности и включаясь в космический процесс, т. е. реальное историческое бытие начинает взаимодействовать с идеальными категориями.

Романы, созданные Мережковским в эмиграции в жанре философского романа-концепции, становясь частями единого философско-художественного полотна, несут в себе двойную смысловую нагрузку. С одной стороны, это строго определенные части философской концепции автора, прорабатывающие и освещающие различные проблемы и идеи, с другой — неизменная картина мира, главная роль в котором отводится Личности, движущей духовную эволюцию к достижению Царства Божия на Земле. Герои Мережковского отнюдь не клоны, они отличаются друг от друга чертами характеров, разделены земным временем и призваны воплощать своей судьбой положения философско-религиозной концепции автора. Однако все они играют схожую роль в духовной эволюции мира, являясь ее движителями, все они выражают страстное, буквально пророческое стремление писателя приблизить мир к духовному идеалу, призванному стать Концом и \213\ Началом, новым воплощением идеального в материальном мире.