Притча о выборе - [2]

Но пройти перевал он уже не успел. Погода в горах меняется быстро. Только что светило солнце, и казалось, ничто не предвещало беды. Но вот уже всё небо заволокли тяжёлые облака, поднялся штормовой ветер, началась пурга.

Маленький, лёгкий самолёт швыряло, как щепку. Прошел ещё час безумия вьюги, и Саша понял, что от перевала его отнесло опять к Кемаль-Буруну. Внизу только скалы. Сесть негде. Начала расти температура масла. Видимо обледенел маслорадиатор. Саша прикрыл створки, температура упала. Но едва успел он справиться с одной бедой, как пришла новая — обледенение крыльев и фюзеляжа. Слой льда нарастал на лобовом стрингере крыла, машина дрожала, теряя скорость и высоту.

Когда стало ясно, что в воздухе машину не удержать, Саша направил её вдоль склона, стараясь смягчить удар. Он успел выключить зажигание и закрыть пожарный кран. Самолёт скользнул по склону, и, сломав левое шасси, скапотировал, задрав вверх хвост, уткнулся мотором в снег. Что-то больно ударило в левую ногу. Пытаясь вылезти из кабины, Саша понял, что ногу заклинило между педалью и поврежденной от удара обшивкой. С трудом, превозмогая боль, он освободил ногу, и вывалился на снег. Вскочил. Но страшная боль в ноге уложила обратно. В глазах потемнело.

Над головой свистел ветер, заметая снегом и самолёт, и неподвижное Сашино тело. Он знал, что оставаться на месте нельзя, нужно двигаться, несмотря на боль, если нельзя идти, то нужно ползти. Он полз, хватаясь за снег руками и упираясь здоровой ногой. «Только не останавливаться! — думал он. — Остановиться — замёрзнуть». Он временами терял сознание, приходил в себя и снова полз. Наступила ночь. Хотелось остановиться и уснуть, провалиться в блаженство ночи. Но он знал: сон — это смерть. Движение, только движение. Непогода под утро утихла. Но и силы покидали его. И тут он увидел…

Метрах в ста от него, по склону шли в связке два альпиниста. Он пробовал закричать, но только слабый хрип вырвался из груди. Сейчас они уйдут, и всё. Кроме группы Родионова здесь никого нет. «Ракету, надо дать ракету!» Саша окоченевшими пальцами расстегнул кобуру, вытащил ракетницу, и поднял руку. И только сейчас он заметил: за альпинистами тянулся красный лавинный шнур. «Склон лавиноопасен! Нельзя стрелять! Звук выстрела может вызвать сход лавины!» «Всё, всё, конец» Он уткнулся лицом в снег, в глазах потемнело.

Когда он открыл глаза, было тепло и тихо. Её лицо склонилось над ним, она улыбнулась:

— Ну, слава Богу! Пришёл в себя! Почему ты не выстрелил? Мы бы прошли мимо и не заметили тебя! Мне показалось, что кто-то смотрит на меня снизу, я обернулась и увидела тебя. Почему же ты не дал ракету?

— Склон лавиноопасен. Побоялся, что от звука выстрела сойдет лавина.

— От звука ракетницы лавина бы не сошла. Склон опасен, но не настолько, иначе бы Родионов не пошёл этим путем. Мы шли с ним на разведку маршрута, вчера снега много навалило, нужно было посмотреть, можно ли пройти к западному склону. Ты как себя чувствуешь? Двигаться можешь?

— У меня нога сломана.

— Дай, посмотрю. Нет, нога не сломана, это вывих. Сейчас попробую вправить. Не бойся, я — врач-травматолог. Профессия не лишняя в группе альпинистов.

Лариса сжала сустав, Саша застонал.

— Потерпи, потерпи, миленький, потерпи, я сейчас!

Он готов был терпеть любую боль, лишь бы снова услышать это «миленький»

— Ну, вот и всё. Как ты?

Пот катился с побледневшего лица, но боль прошла, стало легко и спокойно.

— Всё нормально, спасибо, — ответил он.

— Погоди, я сейчас тугую повязку наложи. Полежи пока, не двигайся. Родионов ушел к ребятам за помощью, они внизу, в базовом лагере остались. Вдвоём мы тебя не спустили бы. К вечеру Родионов с ребятами вернётся. Будем спускаться.

— Где мы?

— На базальтовом плато.

Их разговор прервал нарастающий гул лавины.

— Что это? — спросил Саша.

— Лавина. Далеко. Пойду посмотрю, лежи.

Выйдя из палатки, Лариса увидела, что лавина сошла не так уж и далеко от них, главное поняла она — помощь уже не придет, ни сегодня к вечеру, ни завтра. Скальные ворота, единственный путь на базальтовое плато, завален лавиной.

— Что там?

— Ничего, всё в порядке.

Прошел день, другой. Помощи не было. Погода снова испортилась. Поднялся ветер, низкие облака укрыли горы, окутали базальтовое плато туманом. Лариса отдавала все оставшиеся продукты Саше, сама уже четвертый день не прикасалась к еде.

— Ешь, ешь Саша, тебе поправляться надо.

— А ты ела?

— Да, конечно, — лгала она.

Родионов с группой вернулся в альплагерь за помощью. Из Южногорска прилетел командир авиаотряда Владимир Иванович Дёмин на «Як-12». Все они собрались у Николая Петровича обсудить возможные варианты спасательных работ.

— Через скальные ворота сейчас не пройти, — сказал Родионов. — А другого пути просто нет.

— А если подняться на Кемаль-Бурун по западному склону, и по восточному спуститься на плато? — спросил Николай Петрович.

— Подняться по восточному склону ещё можно, а спуститься никак нельзя. Там по пути два отрицательных склона. Если подняться по этому склону и пробить крючья, что мы и собирались сделать, то спуститься можно было бы. А так нет.