Присяжный - [20]

– Отец, месье Робертен говорит, что он не ранен. Слава богу! Вы принесли воды?

Робертен выпил несколько глотков, ему смочили виски и лоб. Это простое средство окончательно привело смельчака в чувство.

– Благодарю вас, мой любезный де ла Сутьер, – сказал молодой человек, пытаясь сесть, – прошу извинения у вас и вашей дочери за мой глупый обморок. Это проклятое…

– Не говорите больше ничего, – перебила Пальмира. – Отдохните, придите в себя. Без вас я подверглась бы самой ужасной смерти. Я никогда не забуду о вашем благородном поступке!

– Не забуду и я, мой добрый Арман, – подхватил де ла Сутьер, пожимая еще слабую руку Робертена, – но не худо вам послушаться Пальмиры и отдохнуть, пока она мне расскажет, как было дело.

– Вы преувеличиваете мои заслуги, – сказал юноша, – но если вы считаете себя обязанной мне, то, верно, не откажете и в награде.

– В какой награде?

– Я хотел бы получить от вас красную ленточку, которая лежит вон там.

Пальмира вопросительно взглянула на отца, а тот, улыбаясь, пожал плечами. Девушка подняла ленту и подала ее молодому человеку, который почтительно поднес ее к губам.

– Какое ребячество, – заметил де ла Сутьер, – но слава богу, что все закончилось. Ну, что нам теперь делать, любезный друг? Не поспешить ли мне в Рокроль за экипажем или по крайней мере за верховой лошадью?

– Экипаж сюда не проедет, а езда верхом не совсем удобна для моей разбитой груди, – ответил Робертен. – Благодарю вас, я лучше пойду пешком.

Едва он встал на ноги, как чуть было опять не лишился чувств, однако ему брызнули водой в лицо и тем возвратили сознание.

– Уйдемте скорее с этого несчастного луга, – сказал он и медленно побрел, поддерживаемый с одной стороны де ла Сутьером, а с другой Пальмирой, которая завладела его рукой.

Несмотря на помощь, бедный Арман с трудом переставлял ноги. На лбу у него выступил холодный пот, и он вынужден был часто останавливаться. Однако храбрец не унывал и продолжал путь, подшучивая над своей слабостью. Когда достигли перехода через реку, Робертен сознался, что у него нет больше сил.

– Это не беда, – спокойно сказал де ла Сутьер. – Пальмира, иди вперед.

– Могу ли я помочь?

– Иди, говорю тебе, мы теряем время.

Пальмира принялась грациозно перепрыгивать с камня на камень и без труда перебралась на противоположный берег. Тогда де ла Сутьер взял Армана на руки, словно ребенка, и, не обращая внимания на возражения, перенес на другую сторону. Раненому дали отдохнуть несколько минут, затем все направились к замку. По пути молодой человек несколько раз терял сознание и у входа в замок, истощенный усталостью и болью, упал замертво.

На громкий крик хозяина сбежалась вся прислуга. Де ла Сутьер приказал перенести Армана в его комнату и положить на кровать.

– Возьми Шатобриана, – сказал он Батисту, – и скачи в Б*** за доктором Симоно. Попроси его взять с собой все, что нужно для оказания помощи господину Робертену: бык сильно ударил его головой в грудь. Ты меня понял?

– Понял, месье, но если я его не застану?

– Через час доктор должен быть здесь – или ты будешь иметь дело со мной! Живо!

Батист бросился к конюшне и вскоре уже скакал во весь опор по дороге в город. Когда де ла Сутьер собрался войти в дом, чтобы удостовериться, оказана ли больному необходимая помощь, к нему подошла Пальмира.

– Отец, – сказала она, – я не смею предложить свои услуги, но не позволите ли вы Женни ухаживать за господином Робертеном? Она очень искусна в этом деле.

– Арман не нуждается в ее помощи, я послал за доктором.

– Однако, если болезнь затянется, надо будет взять сиделку, а Женни лучше кого бы то ни было…

– Сиделку привезут из города, а Женни уедет завтра. – И он вошел в дом.

VI Неизвестность

Не прошло и часа, как приехал доктор Симоно. Услышав топот лошадей, хозяин замка поспешил во двор. Доктор Симоно, молодой человек с открытым и умным лицом, внимательно выслушал рассказ де ла Сутьера.

– Ведите меня скорее к раненому.

Наконец по прошествии трех четвертей часа на лестнице послышались шаги доктора и де ла Сутьера. Пальмира, караулившая за дверью своей комнаты, поспешно выбежала.

– Доктор, – спросила она с тоской, – как состояние месье Робертена?

Симоно почтительно поклонился девушке и ответил с легкой улыбкой:

– Прекрасно, что вы принимаете участие в вашем рыцаре. В прежние времена благородные дамы сами перевязывали раны, полученные героями на турнире. Но прогресс изменил этот обычай, и ныне опечаленные красавицы вынуждены ограничиваться одними лишь расспросами.

– По вашей веселости я вижу, что состояние больного неопасно, однако я хотела бы знать…

– Хорошо, не буду долее томить, а то вы, пожалуй, отомстите мне на балу у префекта, когда я приглашу вас на кадриль. Итак, молодой человек, хотя и получил сильный удар, уже вне опасности и внутренних повреждений не имеет. Спокойствие и отдых – вот все, что ему нужно.

– Слава богу! – горячо воскликнула Пальмира. – Вы совершенно уверены, доктор, что не может быть опасных последствий?

– Я внимательно осмотрел беднягу Робертена. Морда быка отпечаталась у него на груди с такой точностью, будто живописец вывел ее своей кистью. Толстые мясистые губы, раздутые ноздри, широкий лоб – все отразилось с точностью. Вижу, вижу по вашим глазам, что шутить долее было бы делом рискованным, и потому ограничусь тем, что повторю сказанное. Состояние больного совершенно удовлетворительно в сравнении с тем, чего можно было опасаться, и мы скоро увидим его опять на ногах.