Прислуга в гостинице духов - [51]

Звучало… фантастически. Я даже не заметила, как, завороженно слушая Германа, подалась вперед и невольно приоткрыла рот.

– И что потом? – поторопила, когда он замолчал.

– Потом случилась революция, – продолжил безымянноборец. – Усадьбу разорили, хозяев расстреляли – по официальным данным. На самом деле они ушли в другой мир, где, по слухам, прожили долгую и счастливую жизнь. Несколько лет в усадьбе существовал склад, потом здание кое-как привели в порядок и организовали здесь школу. Правда, долго она не просуществовала из-за того, что в ней постоянно творилась всякая чертовщина. После еще пары безуспешных попыток сделать из здания магазин его забросили. Так оно до сих пор и стоит бесхозным. Зато духам – раздолье.

Представив, как в некогда существующей здесь школе летали тряпки, гремели стулья, а мел на доске писал неприличные выражения, я улыбнулась. Зная духов, могла бы поклясться – именно так все и было!

– Вот ты говоришь, приют, – задумчиво проговорила я. – А как он превратился в гостиницу? И как перешел к Кириллу? Кажется, Алена как-то упоминала, что Кирилл пришел в наш мир около двух веков назад…

Герман, что совсем не было ему свойственно, фыркнул и закатил глаза.

– Так вот откуда сплетни берутся… Впрочем, фактически тебе сказали правду.

– И-и? – протянула я, когда он вновь замолчал.

– Это дела Кирилла, – отрезал безымянноборец, показывая, что на эту тему говорить не намерен. – Я не любопытная горничная Большого Дома, чтобы лезть в чужие тайны.

Наверное, услышав такое, Аленка бы обиделась, но я мысленно поставила Герману еще один плюсик. Что может быть хуже мужчины, треплющего языком?

За время разговора мое «головокружение успело пройти», и дольше оставаться в библиотеке смысла не было. Мы уже направились к выходу, когда мне внезапно захотелось прояснить еще один момент.

– Герман?

Он остановился и, как мне показалось, вздохнул. Обернулся и вопросительно на меня посмотрел.

– Кто такая Шэлли? То есть… я понимаю, что она дух. Но почему ее никогда не видно в Большом Доме, хотя она абсолютно точно здесь живет?

Судя по всему, обсуждать этот вопрос Герману тоже не хотелось, и все же, недолго поколебавшись, он ответил:

– Не все духи таковыми рождаются. Некоторые души, которых что-то держит на этом свете, застревают между мирами. Как Шэлли. Она – дух-призрак. Такие духи не могут взаимодействовать с другими духами, только, при желании, с людьми. В сущности, почти все обычные духи вообще не замечают призраков. Те для них – все равно что невидимки.

Некоторое время я неподвижно стояла, осмысливая услышанное. Прежде мне ни разу не приходилось связывать духов и души умерших людей. Всех без исключения духов я изначально воспринимала как каких-то волшебных существ. А оно вон, оказывается, как бывает…

– А кроме Шэлли в Большом Доме еще есть призраки?

– Нет. Как правило, они одиночки.

Я видела, что Герман о чем-то недоговаривает. О том, что связывает его лично с девочкой-олененком, но больше пытаться лезть к нему в душу не стала.

Следующие несколько дней пролетели как одно мгновение. Видимо посчитав, что ее подчиненные выглядят слишком счастливыми, госпожа Санли завалила нас работой настолько, что нам сочувствовали даже не знающие усталости духи-помощники. Уборка номеров, мытье коридоров, подготовка бань – все сливалось в непрерывный калейдоскоп, где единственной передышкой оставался сон.

О да! Благодаря ловцу снов ночь для меня стала самым желанным временем суток. Сов оказался товарищем ворчливым, любящим немного поныть и пожаловаться на тяжелую долю, однако работу свою выполнял исправно. Я рискнула заказать себе пару сновидений и не прогадала – утром ощущала себя так, словно посмотрела невероятно интересный фильм, в котором помнила каждую деталь! А вдобавок, что немаловажно, чувствовала себя бодрой и отдохнувшей.

В ночь перед выходным я и вовсе решила сыграть не по правилам, попросив Сова составить мне во сне компанию. В общем, как оказалось, моя комната, окутанная голубоватым светом, тоже являлась своего рода сном. Точнее, как сказал Сов, – отправной точкой. За несколько минувших ночей эту «отправную точку» Сов переделал на свой вкус, и теперь некогда лаконично обставленный номер гостиницы походил на свалку старого барахла. Пожалуй, моя кровать осталась единственным нетронутым предметом мебели. Вместо привычного шкафа здесь теперь стоял старый сервант, до отказа напичканный антиквариатом, стол вместо квадратного стал круглым и покрытым простенькой скатертью, на стене появились часы-кукушка – только вместо кукушки из них выпрыгивала ухающая сова.

– Можно я у тебя здесь побуду? – присев на кровати, спросила я.

Сов безразлично пожал плечами и, широко зевнув, прошлепал ставить чайник на невесть откуда появившуюся в углу плиту.

Это было очень странно: понимать, что я вроде как сплю, но в то же время все происходит на самом деле. Этакий реальный сон, которым можно управлять. А еще страннее было воспринимать это гнездовье Сова как свою комнату в Большом Доме.

Пока Сов заваривал свой фирменный кофе, я украдкой осмотрелась, отметив пристроенное на кресло-качалку лоскутное одеяло, старый добрый фильмоскоп, взгромоздившийся на тумбочку, и, конечно, ловец снов, как и в реальности висящий у изголовья кровати.