Пришествие цивилизации - [12]

Но именно этот недобрый взгляд заставил медленно сочащуюся из тела жизнь встрепенуться, и Капитан очнулся от безразличного оцепенения. И страстно захотел жить. И рука его потянулась к поясу.

— Мыр-р! — грозно предупредила Дикая Тварь, заметив движение Капитана, и бездонной тьмой стала разрастаться, выгибая спину.

Но Капитан уже дотянулся до излучателя, и вспышка огня ударила в пятно тьмы, поедающее его желтыми глазами.

По звуку выстрела Пилот и Стрелок отыскали Капитана.

Капитан лежал на ворохе прелых листьев и бредил.

Он был черным и лоснящимся. Он был бос и лыс. Он был ловок и смел. Он был татуированным охотником племени Прячущихся из темных лесов патанагонойской Маракайбы. И у него была жена, такая же сухопарая и темнокожая, такая же лысая и голая, такая же татуированная. Каждый год, каждое весеннее половодье она рожала ему ребенка, черного и лысого, но еще не татуированного; но каждый раз, как они не прятались, где они не скрывались, Черный Жрец находил их, а татуировка на младенце еще не успевала проявиться, и Жрец забирал его, плачущего, хнычущего, орущего, отрывал от разбухших сосков матери, чтобы принести в жертву Счастья и Благоденствия бездонной зубастой расщелине, изрыгающей клубы ядовитой смерди. Каждый год, каждое весеннее половодье они уходили за топкие зловонные болота, забирались на крону Верхнего Леса, обрубив за собой лианы, окружив себя тройным кольцом ям-ловушек с ядовитыми колючками на дне и стенах… Но Черный Жрец везде проходил, везде проникал, и стоило им только облегченно перевести дух, как он возникал рядом с ними, из ничего, черным столбом дыма, пепла и забирал ребенка. Каждый год, каждое весеннее половодье… А он все старел, все хирел, горбился, становился все немощнее, сгибался, татуировка на нем вытиралась все больше, исчезала, становилась все незаметнее, уж и лысина начинала мшиться… И не было у него наследников…

Пилот со Стрелком соорудили из жердей носилки и перенесли Капитана на поляну Дикого Леса, выжженную взрывом минного заградителя. Катер аннигилировал не весь, и среди его обломков, разбросанных по поляне, отыскалось покореженное колченогое кресло, на которое и усадили Капитана, подставив под кресло для равновесия осколок брони. Стрелок наложил на ноги Капитана шины, а Пилот перебинтовал ему голову и вколол инъекцию тонизатора.

И Капитан очнулся.

Он увидел Пилота и Стрелка. Он увидел выжженную поляну посреди химерического леса, заваленную пеплом и обломками минного заградителя. Он вспомнил гибель катера, мгновенно оценил обстановку и принял решение. Капитан минного заградителя хомов был не меньшим фанатиком войны, чем Натипак имперского торпедоносца омохов. Поэтому решение у него было одно — найти катер омохов и уничтожить его команду.

Ледяным тоном Капитан отдал приказ. Пилот и Стрелок вытянулись перед ним в струнку, козырнули и исчезли в лесу. Словно андроиды, которым ввели программу действий.

А Капитан остался ждать, глядя неподвижным взглядом на тропу, прорубленную Пилотом в стене обступившего его Дикого Леса.

Но ждал он недолго. Не успел затихнуть звук удаляющихся ударов мачете, как по тропе концентрическими кругами заплясали искры, обрубленные ветви сами собой поднялись в воздух и приросли на свои места. А на границе пепла и леса сконденсировалось пятно черной мглы и открыло желтые глаза.

На этот раз Капитан не потерял самообладания. Он ждал.

И тогда Дикая Тварь сама пошла на него из Дикого Леса. Шаг — и искры посыпались с ее вздыбленной шерсти. Шаг — и искры пали на пути Дикой Твари. Шаг — и пепел с осколками, окропленные искрами, поглотила почва. Шаг — и из почвы проклюнулись зеленые ростки.

И Капитан не выдержал.

— Что тебе надо, Дикая Тварь из Дикого Леса? — спросил он.

— Мыр-р… — сказала Дикая Тварь и сделала очередной шаг.

«Кто ты? — услышал Капитан. — Почему ты здесь?»

— Я — воин, — сказал Капитан. — Я пришел сюда убить своих врагов.

— Мыр-р… — сказала Дикая Тварь, приближаясь еще на шаг.

«Кто такие враги? — услышал Капитан. — Зачем ты их убиваешь?»

— Враги — это те, кто стоит на моем пути, — сказал Капитан. — И я убиваю их затем, чтобы самому не быть убитым.

— Мыр-р… — сказала Дикая Тварь, следующим шагом сокращая расстояние между ними.

«Все живое должно жить, — услышал Капитан. — Зачем ты убиваешь мой лес?»

— Твой лес мешает мне убить моих врагов, — сцепив зубы сказал Капитан. — А все, что мне мешает, я убиваю!

— Мыр-р… — сказала Дикая Тварь, и очередной ее шаг заставил почву поглотить осколок кормового стабилизатора минного заградителя.

«Разве мы враги?» — услышал Капитан.

— Ты хитрая, Дикая Тварь из Дикого Леса, — процедил Капитан. — Но я хитрее. Не заговаривай мне зубы. Уйди. Если ты сделаешь еще шаг, я убью тебя.

— Мыр-р… — сказала Дикая Тварь, и от ее шага из почвы выстрелил зеленый росток с алым бутоном.

«Я несу мир», — услышал Капитан.

И тогда Капитан поднял излучатель и второй раз убил Дикую Тварь из Дикого Леса.

Система слежения торпедоносца была нарушена при аварийном приземлении, и Натипак не заметил спасательных капсул среди разлетающихся осколков гибнущего минного заградителя хомов. Поэтому, привыкший, что подобное поражение противника в пространстве есть окончательное и полное, Натипак не учел сложившихся условий и не выставил караул. Беспрекословная вера в свой военный талант сыграла с ним злую шутку.