Пришельцы - [5]

«Тем пятерым поначалу тоже, наверное, было любопытно», — подумал Плэйтон и невольно вздохнул. Солдат истолковал это по-своему.

— Серьезно, господин полковник. Вы бы послушали, что Дитрих рассказывает!

— Кто?

— Рядовой Дитрих. Он тут ночью на посту стоял.

— И что же он рассказывает? — без особого интереса спросил Плэйтон. Но Брюс уже прикусил язык.

— Так, ничего особенного.

— Ну а все-таки?

— Да померещилось ему. Или задремал.

Плэйтон продолжал выжидающе смотреть на часового, и тому волей-неволей пришлось продолжать.

— Утром, солнце только поднялось, какой-то мужчина в форт вошел со стороны поселка. Ну вот как вы только что. Дитрих хотел его окликнуть, глядь, а отсюда, — Брюс указал рукой на пролом, — то ли облако наползает, то ли туман. Река-то рядом.

Река была действительно рядом; широкий плес с едва заметным течением, и могучие корабельные сосны на берегу.

— Только странный какой-то туман, густой, темно-синий.

— Так-так, — насторожился Плэйтон. — Дальше.

— А дальше туман ветерком вон к той казарме отнесло. И тип тот как раз в нее вошел. По малой нужде, наверно. Вот и все.

— Что все?

— Все происшествие. Дитрих подождал-подождал, а тот из казармы все не выходит. Заглянул Дитрих в казарму, а там никого нет. Всю казарму осмотрел — ни души.

— Где Дитрих сейчас? — повелительно спросил Плэйтон. Солдат невольно вытянулся.

— В части. Где же ему быть? Отсыпается.

— Рядовой Брюс!

— Да, господин полковник!

«Поздно, — с досадой подумал Плэйтон. — Молокососы слюнявые!»

— Заметите что-либо подобное, тотчас поднимайте тревогу!

— Слушаюсь, господин полковник!

Плэйтон помедлил, соображая, что делать.

— Разрешите вопрос, господин полковник?

— Разрешаю.

— Что слышно о ребятах с восемьдесят седьмого?

— Пока ничего нового. Запомнили, что я вам сказал?

— Да, господин полковник!

— Свяжитесь по рации с штаб-квартирой. Пусть дежурный офицер вызовет Дитриха. Я буду там через час.

— Слушаюсь!

Плэйтон повернулся и напрямик зашагал к казарме.

— Фонарик возьмите! — крикнул вдогонку Брюс. — Темно там.

Свет пришелся кстати. В казарме в самом деле стояли густые сумерки, лишь кое-где прочерченные тонкими полосками солнечного света. Плэйтон включил фонарик и посветил под ноги. На пыльном полу отчетливо виднелись следы. Их было много, и полковнику потребовалось несколько минут, чтобы в них разобраться. Преобладали рубчатые отпечатки подошв армейских бутс. По-видимому, Дитрих довольно долго топтался у входа, разглядывая внутренность казармы, заваленной всевозможным хламом. Затем пошел вперед: рубчатые следы тянулись вдоль левой стены, потом пересекали казарму по диагонали и возвращались к выходу параллельно правой стене. Необследованным оставался левый угол казармы. Доступ к нему преграждала баррикада из поломанной мебели, ржавых железных коек и мусора. Она-то, видимо, и остановила Дитриха. Его можно было понять: Дитрих искал человека, а человеку, несмотря на всю захламленность казармы, укрыться здесь было негде.

Плэйтон снова посветил под ноги и обнаружил то, на что не обратил внимания Дитрих: от входа к левому углу казармы тянулась идеально прямая цепочка следов, оставленных человеком, обутым в узконосые гражданские туфли. Стараясь не наступать на следы, Плэйтон дошел до самой баррикады. Она была высотою чуть больше метра. Присмотревшись, Плэйтон определил место, где владелец узконосых туфель перебрался через завал. Соблюдая осторожность, Плэйтон взобрался на баррикаду и опять посветил фонариком. Следы вели дальше и обрывались примерно в пяти метрах от стены. Полковник повел лучом вправо и влево, убедился, что следов нет, и высветил угол казармы. Слой пыли и здесь оставался нетронутым. Угол бы сплошь заткан пыльной паутиной. Серые клочья свешивались с потолочных перекрытий, и когда полковник направил туда луч фонаря, из густых сумерек, беззвучно взмахнув крыльями, скользнула ушастая тень какой-то ночной птицы. Спланировав над головой непрошеного гостя, птица плавно пронеслась по казарме и исчезла за дверным проемом. Плэйтон проводил ее взглядом, зябко поежился, отгоняя ощущение тревоги, и снова направил луч света на пол. То, что он увидел в следующее мгновение, заставило его вздрогнуть: там, где обрывалась цепочка узконосых следов, блеснула лакированная поверхность небольшого прямоугольного предмета. Полковник мог поклясться чем угодно, что еще минуту назад этого предмета на полу не было. Осторожно обходя ржавые металлические прутья и обломки мебели, Плэйтон спустился с завала и наклонился над предметом. То была продолговатая книжечка в темно-коричневой лакированной обложке. Плэйтон взял ее двумя пальцами, сдул пыль, раскрыл и несколько секунд внимательно изучал в свете электрического фонарика. Потом молча захлопнул и сунул в нагрудный карман.

В штаб-квартире он прежде всего затребовал досье Эдварда Стэнли и битый час исследовал его вдоль и поперек. Досье как досье. Лаконичное и емкое изложение биографии человека с пеленок и до членства в Национальной Академии наук. Плэйтон одобрительно пожевал губами. Не всякому удается стать академиком в тридцать с небольшим. Стэнли это удалось. Ему, если верить досье, все в жизни удавалось на удивленье легко: колледж окончил с отличием, университет — тоже. На кафедре, где его оставили ассистентом, через год защитил диссертацию на тему… Да черт с ней, с темой! Что-то мудреное о природе космических излучений. Затем работа в Институте космоса. Три десятка научных трудов, добрая сотня публикаций. Восемь открытий и изобретений.