Пришедшие издалека - [5]

— Много раз встречались мы, но ярче всего представляется мне не юноша, не мичман, не лейтенант, а именно мальчик, подросток Кон, родители которого давно еще предрешили, что он будет военным моряком. Такая особенность памяти — печальная привилегия стариков… Меня радует, что вы сохранили свою лучезарную, покоряющую улыбку. Пожалуй, вам и сейчас неизвестно, что действие ее сильнее самых хороших, искренних слов. Однако я не забыл и о вспыльчивости Кона. Бывало, вы взрывались фейерверком, но столь же быстро обретали хладнокровие. А как теперь?

Лейтенант почувствовал, что вопрос задан не из праздного любопытства. Изменились ли черты его характера? Что ж, надо сказать правду.

— Мама называла это приступами ярости. Начисто избавиться от них не удалось. Несправедливость, злоречие, любой пакостный поступок выводят меня из равновесия, иной раз и вспылишь…

Маркем прервал офицера:

— Что-то я еще хотел спросить?.. Да! Что знаете вы о южнополярной экспедиции?

— Признаюсь, немногое. Очень интересны дебаты о ней, опубликованные в парламентских отчетах.

— Вот уж не думал, что вы читаете эти отчеты, — живо заметил президент.

— Приятно было узнать, что для экспедиции выделены средства.

— Пятьдесят тысяч фунтов — деньги немалые! — еще больше оживился Маркем. — Думаете, легко было добиться решения палаты? Речи — далеко еще не все, а вот кулуарная подготовка!.. И, знаете, кто помог? Сэр Хоренс Фестер, почтенный тори. Он, как говорится, прижал к стене наших парламентариев: «Британия — владычица морей, мы должны быть первыми в Антарктиде и поднять над материком свой флаг. Но нас хотят опередить! Французы — раз, норвежцы — два, а теперь и Германия готовит экспедицию…» Собеседники всполошились: «И немцы тоже?!» Понятно, большинство парламентариев не питает особых симпатий к кайзеру Вильгельму… А сэр Хоренс, не теряя и минуты, заключил: «Надеюсь, мы можем заверить президента Географического общества, что деньги будут ассигнованы…» Известный в Сити делец обратился ко мне: «А нельзя ли, сэр, организовать какую-нибудь акционерную компанию, пока нас не обскакали эти тевтоны?» Я не удержался от соблазна и рекомендовал ему основать синдикат для снабжения всех остальных континентов самым высокосортным льдом… Меня душил смех, а джентльмен из Сити глубокомысленно изрекал: «Весьма заманчивая идея, я привлеку и пароходные компании — чтобы перевезти продукт в сохранности, понадобится много судов. Вы только вообразите, сэр Клементс, рекламные анонсы: „Лед Южного полюса!“ Клянусь, мы забьем всех!.. Но скажите: нет ли такого льда где-либо поближе?» Тут я постыдно бежал…

Роберт Скотт посмеялся вволю. Президент и лейтенант один за другим с особым выражением повторяли слова коммерсанта: «Перевезти продукт в сохранности… Нет ли льда поближе…»

— Шутки в сторону, — уже иным тоном заговорил Маркем. — Кроме этих пятидесяти тысяч необходимо раздобыть минимум еще столько же. Надеюсь получить деньги у богатых людей, интересующихся новыми открытиями, меценатов Антарктики, а также, организуя подписку через прессу, от публики, английского общества.

— А без пожертвований невозможно обойтись? — спросил Скотт.

— По такой дорожке ходили многие наши предшественники, да и современники с нее не сворачивают. Боюсь, тропа эта зарастет нескоро… В ближайшее время начнется переоборудование парусно-парового судна «Дискавери» — его надо приспособить для плавания во льдах[1]. На юг пойдет группа исследователей, Вам известно об этом?

— Да, сэр Клементс.

— А помните вы, Кон, книги Джемса Росса об его антарктических плаваниях?

— Помню, хотя подробности, разумеется, забыл.

— Уверен, что очень скоро вы приметесь за детальные выписки из трудов Кука, Беллинсгаузена, а особенно Росса.

— Это для вас, сэр Клементс?

— Нет, выписки потребуются вам, друг мой.

— Мне?! Для чего же?

— Своевременно узнаете все… Но вы еще не высказали своего мнения об экспедиции «Дискавери», Кон.

— Замысел этот может вдохновить любого, в ком хотя бы тлеет искорка интереса к неведомому. Антарктика — поистине необъятное поле для научных изысканий. Как не позавидовать счастливцам, которые проникнут в загадочный мир, людям, несомненно достойным, избранным… Нелегко представить себе эту замерзшую страну, чуждую и враждебную человеку, во всей ее первобытной дикости и суровости…

Маркем не сводил глаз с лейтенанта. Куда девалась столь характерная для него сдержанность в разговоре, в манерах! Скотта точно подменили. Именно таким хотелось президенту видеть Кона. Он превосходно понимает цели экспедиции, существо дела. Губы Маркема чуть шевелились: «Правильно, мальчик, правильно!»

Офицер пылко продолжал:

— Наука прогрессирует, успехи техники поразительны. Нет сомнения, человечество подходит к великим открытиям. А колоссальные полярные области и поныне неведомы. Простите за неуклюжее сравнение: словно никто из хозяев давным-давно обжитого дома не удосужился подняться на чердак, спуститься и осмотреть подвалы, где, возможно, сокрыты бессчетные клады… Можно ли с этим мириться?

Президент хлопнул ладонью по столу:

— Верно, Кон! Не зная происходящего в какой-либо части земного шара, мы задерживаем общий прогресс науки. Но не забывайте: познание тайн природы дается в упорной, неустанной борьбе и тяжких лишениях, еще многие десятилетия будут сражаться исследователи со стихиями, охраняющими загадки неведомого, и на путях к открытиям падет не один герой, бесстрашный боец науки.