Пришедшие из мира имен - [32]

Лала никогда не страдала шовинизмом, она сказала: «имитируют нашу форму», имея в виду человечество в целом, как вид, и себя в том числе. Я многое не понимаю и она легко находит язык для общения со мной, объясняя мне просто и доступно, рядом с ней я никогда себя не чувствую ущербной, в смысле глупой.

— Люди — это дети Отца, Творца, Создателя, не важно, как ты Его называешь, они Подобны Ему, они эволюционируют и сами становятся Творцами, Отцами и Матерями планет и звёзд. Итаниумы — не люди, хотя и разумны, в них не заложена возможность стать такими, как Творцы — они милые создания, но не Дети. Их развитие и разумность существуют в рамках отведённого им Закона, они не обладают Свободой Воли и не меняются, а лишь исполняют программу. Как инунгмы, только более совершенные и сложные. Возможно, они были опытной моделью какой-либо гуманоидной цивилизации, итаниумы не представляют для меня особого интереса. А вот иуби…

Она снова сосредоточилась на мне, как прямом представителе интересующего её вида и, не обнаружив достаточно соответствий с информацией из сети, потребовала:

— Расскажи!

— Я помню немного, — призналась я, — переходя через мембрану память вытерлась, это был тяжелый переход, я чуть не погибла. Всё то, что было раньше, вспоминается, как во сне, я не помню подробностей и не уверена, что это было со мной в самом деле, а не распаковала блок чужих воспоминаний. Там моё зрение и восприятие были устроены совсем иначе…

— Там была трёхмерная физика, а здесь минимум четырёхмерная: в четырёхмерном пространстве тебе недоступны трёхмерные воспоминания, но они никуда не делись, а, как бы утрамбовались… — Она задумалась, отыскивая аналогию в моём сознании.

— Это, как донный ил в реке, отмершая жизнь, дающая основу существующей.

— Взмутить ил?

— Да! Да! — Засияла Лала в предвкушении новой игры. Она не уймётся, ведь перед ней живой источник, оригинал, с которого можно сосканировать впечатления без искажений. Несмотря на юный возраст Лалы, она — ург, ей видна моя внутренняя суть, она может проживать мои состояния и воспоминания и считывать намерения в их глубинной мотивации. В ней видят огромную перспективу, несмотря на то, что она ещё не может всего того, что способны творить взрослые урги.

Я доверяю ей, поэтому открыта. Доверяю — не то слово, оно не передаёт всей глубины любви к ней, начавшейся с первого мгновения нашего общения, когда она ещё была только эмбрионом. Я люблю её больше собственной жизни, неужели для неё я не сделаю этого, не всколыхну ил воспоминаний, залёгших глубоко внутри, запертых в сундуке с надписью «Я стыжусь своего прошлого».

Она называет это «фундамент» и относится с неподдельным интересом, а не с презрением.

— Мы вообще ничего не знали ни о какой мембране. — начала я — Верить в Тёмный Мир считалось неприличным, а говорить об этом — верхом невоспитанности, особенно для девушки.

На лице капельного человечка появились уши, она поставила его перед собой и вынула трубку, конечно же, совсем забыв про еду. Лала положила подбородок на свои ладошки, лежащие на столе, и пристально смотрит на меня через прозрачного человечка с большими ушами.

— Ты отделяешь себя от той, что была раньше, зачем? Жизнь едина и неделима: иуби наше прошлое, мы — их естественное продолжение. Ты принимала меня и любила, когда я срыгивала молоко на тебя и писала на поглощающий коврик. Они — младенцы нашей цивилизации, уникальны, неповторимы и такие непосредственные… Ты была одной из них, а теперь выросла и всё. Дай мне прожить это, я была такой, как они очень, очень давно, пожалуйста!

— Я не думала так, та жизнь, она была примитивна…

— Первозданна, это не примитивна!

Я закрыла глаза и позволила себе открыть сундук, ключи от которого выкинула в самую глубокую реку:

— Мы могли видеть только свет Синона, он был нашей единственной звездой, освещающей жизнь. Затем наступала ночь — полное отсутствие света.

Лала просто впилась в меня, вытягивая малейшие оттенки пережитого опыта:

— Как интересно! Твоё зрение не воспринимало спектр излучения Пранаи! Пожалуйста, задержись на ночи, почему это страшно?

— Я не могу вспомнить причины, наверное, это естественная реакция, — Лала не понимает, почему отсутствие света так пугает, вызывая приступ тошноты и холодный адреналиновый пот, она не знает что такое тьма, пытаясь пристроиться к моим воспоминаниям, не берёт полноту этого явления.

— Я не могу понять, прости.

— Что не можешь понять?

— Мне не бывает страшно, ты же знаешь, у меня нет этой защитной функции. Посмотри, у тебя на лбу капли воды!

Я смахнула холодный пот — давно забытая реакция на стресс.

— Раньше ты не интересовалась…

— Раньше я не бывала в Маголиуме лично, когда мои ноги коснулись земли, я прожила присутствие разумной жизни и захотела узнать её. Узнать всё! — многозначительно заключила она. — Раньше я даже не предполагала, что внизу кто-то живёт! Мне так много нужно узнать!

Я успокоилась и смахнула детские страхи, пытаясь вспомнить что-то более приятное.

— Иуби не может преодолеть мембрану, не став мауном, откуда ты узнала о Проходе? — она оперировала информацией из сети.