Приручить время, или Шанс на любовь - [52]

– Страшно, я понимаю. Страшно довериться, но других вариантов нет. Что ты выберешь? Риск или прежнее существование с грузом, который не дает спать по ночам? Прости, что так… Жестоко, я знаю. Но не могу по-другому, в этом моя суть, мое проклятие.

Уже не слушала его, полностью растворившись в ощущениях. Стремилась вобрать в себя все, что успею, пока не придет черед расплаты. Пока мне хорошо, буду верить, что так и продолжится. Помотав головой, подалась навстречу, сама потянулась к завязкам на штанах лиена Тривальди. Он перехватил мою руку и требовательно произнес:

– Скажи! Ты согласна? Ты действительно хочешь пройти через это?

– Да, ракшас тебя побери! Да…

Дальнейшее слилось в одно бесконечное удовольствие на грани безумия. Последние преграды были стерты, остатки одежды сброшены на пол, а между двумя союзниками поневоле установилось безусловное перемирие. Я с упоением исследовала тело Нирана, целуя, гладя, царапая. Он улыбался странно шальной улыбкой и ласкал, ласкал, ласкал… Не сдержала протяжный стон и заметила озорной проблеск в глазах лиена, так и оставшегося для меня загадкой. Загадкой и наказанием, испытанием, которое я не прошла. Чувствительно прикусила его сосок. Ниран пробормотал что-то неразборчивое, руки на моих ягодицах стали жестче. Рассмеялась и быстрее, чем он что-либо предпринял, скользнула вниз.

Кое-что мне уже удалось почувствовать, но хотелось убедиться, увидеть собственными глазами. Замерла, рассматривая в потемках дивный серебристый узор, один в один схожий с моим. Только у лиена Тривальди он начинался пониже пупка, плавным изгибом переходил слева на лобок и дальше, причудливо извиваясь, на внутреннюю часть бедра. У Нирана орнамент выделялся не так рельефно, и если бы не обостренные до предела тактильные ощущения, не уверена, что вообще смогла бы его заметить. Едва касаясь, повторила контур подушечками пальцев и легонько подула. Теперь стон не смог сдержать Ни.

– Попался, – испытывая неожиданное чувство победы, возвестила я.

Он расхохотался:

– Ты неисправима! Довольна, да? Разгадала великую тайну, – продолжая веселиться, не унимался вредный блондин.

Показала ему язык, а затем лизнула столь выразительно маячившее перед носом средоточие мужественности. Ниран перестал сотрясаться от смеха, поймал меня за подбородок и, вынуждая поднять голову, заглянул в глаза. Его радужки приглушенно мерцали, привычный льдистый холод в них сменился обжигающим и текучим серебром.

– Что? – уточнила я разом пересохшими губами.

– Спасибо, – еще больше удивил Ниран, как и всегда ответом ни капли не приближая меня к пониманию.

– Можно подумать, тебе прежде…

– Хм-м-м, иногда лучше молчать, чем говорить, – не дали мне развить мысль.

Задохнулась от возмущения: ну и вредная же он все-таки поганка. Ни улыбнулся одними уголками губ и ехидно добавил:

– Ну или делать.

Я и сделала. Оставляя полосы на бедрах мужчины, сначала стерла с его лица ухмылку, а позднее заставила забыть о любых посторонних мыслях и провокациях, подчиняя его желание собственной воле. На какое-то время он полностью отдал управление и лишь блаженно принимал все то, что я с ним творила. В очередной раз убедилась, как сильно мы совпадаем в предпочтениях. Происходящее походило на безупречно отрепетированный танец, где партнеры и с закрытыми глазами будут понимать и чувствовать друг друга. Удивительно и так естественно. В пекло мысли!

Мне было настолько хорошо, что я совершенно забыла о предупреждении Нирана. И когда он взялся за солирующую партию, подминая меня под себя, с опаской ожидала чего угодно. Мой муж под словом «боль» в контексте близости имел весьма богатую фантазию. Однако лиен Тривальди сменял нежность напором, чуткость – эгоистичностью, иллюзорное подчинение возмещал откровенной властностью, устанавливал свои правила и брал меня так, как ему хотелось. Вот только этого же хотелось и мне, ровно тогда, когда и нужно. Мы вместе танцевали этот парный танец, без труда ощущая потребности другого. Тем приятнее было осознавать, что они совпадают. И сколь бы ни были откровенны наши желания, балом правили гармония и красота, разделенные на двоих.

Я уже заметила, что Ниран совсем не против игр пожестче, а теперь окончательно в этом убедилась. И это радовало, ибо с некоторых пор я забыла, как быть всецело податливой и послушной. Борьба и сопротивление сменялись тягучими минутами подчинения, затем кто-то из нас снова перехватывал инициативу. В голове царила пустота, тело лихорадило от запредельных ощущений, душу переполняли эмоции. Проживая этот танец, я словно заново училась дышать, ходить, воспринимать себя без фильтров.

В кои-то веки я не подчиняла сама, испытывая лишь жалость к слабому мужчине, а с восторгом принимала чужое доминирование без унижения, без втаптывания в грязь. Правильное, при котором хочется становиться текучей и пластичной, хочется гибкости при скольжении вокруг твердого, непоколебимого стержня – сути внутренней опоры любого из нас. Когда мужчина не разрушает своей силой, а защищает. Дарит ощущение надежности и безопасности.

Забылась, растворилась, пропуская через себя симбиоз наших энергий и устремлений. Не помню, в какой момент оказалась сидящей на широком подоконнике, ощущая спиной прохладу оконного стекла. Выглянувшая из-за облаков луна вновь проложила к нам дорожку, словно приглашая прогуляться в волшебный мир грез. Лизнула мой бок, огладила ногу Нирана. Узоры на телах вспыхнули одновременно, это-то и привело меня в чувство.