Природа и человек в древнем Египте - [46]
В целом похоже, что вади рождали у древних египтян тревожные чувства, почему и посвящались "Той, которая царапается" — жуткой богине-львице в ее разнообразных ипостасях; при устьях некоторых вади божественным львицам воздвигались особые святилища [Коростовцев 1976, с. 22; Gardiner 1947, р. 90; Kees 1956, S. 7–11; Vandersleyen 1967, р. 156]. Согласно надписи на фасаде одного из них, храма в Спеос Артемидос в Среднем Египте (XVIII династия), великая львица Пахт, бродящая по долинам (imvt) Востока, открывала (?) "пути ливневых потоков" (w>ͻwt snm) [Urk. IV, S. 386, Z. 15–16], по мысли А. Гардинера, ассоциировавшиеся у составителей текста с селями [Gardiner 1946, р. 47]; сами же "долины"-вади мнились древним египтянам следами когтей могучего божества [Fairman, Grdseloff 1947, р. 14–16; pl. III, IV; Vandersleyen 1967, p. 156]. Рождение в сознании людей такого мифообраза с его воплощением в культовую практику — по сути, обожествление селей — могло бы объясняться лишь заметной ролью, которую этот природный феномен играл в жизни населения фараоновского Египта.
Возможно, уместен еще один пример. Томбосская стела от 2-го года правления Тутмеса I (XVIII династия) славит победу этого царя над нубийцами, о которых, в частности, сообщается, что их мозг (?) был разлит по долинам (inwt), а кровь их была подобна snmw hjl [Urk. IV, S. 84, Z. 8–9]. Поскольку очень редкое в древнеегипетских текстах слово snm — ливень, дождевой поток [Wb. IV, S. 165, 11–12] встречается в вышеупомянутой надписи на храме в Спеос Артемидос, как полагают, в связи с селями, не исключено, что и в повествовании Тутмеса I оно употреблялось, в сочетании с "долинами" (вади), в том же смысле. Термин же hjt (hwt) — "буря с дождем" [Wb. III, S. 49, 1], наверное, должен был усиливать впечатление от устрашающего живописания разгрома и уничтожения противника. Фараоны, слагая гимны собственному величию, в том числе воинской неодолимости, охотно прибегали к метафорическим картинам ненастий; среди последних фигурировали грозовые облака, штормовой ветер, гром и прочие ужасы [Darnell 1997, S. 101–108], так что уподобление Тутмесом I-м льющейся крови побитых им врагов селевой лавине выглядело бы вполне в духе воинственных древнеегипетских династов, любивших похвастаться своими ратными подвигами.
Вернемся к Сада ал-Кафаре и посмотрим, есть ли хотя бы малейший резон приписывать ее строителям план противостояния селям.
Свидетельство Садд ал-Кафары (окончание)
Вот что можно подумать, взглянув на карту Египта немного южнее Каира. Устье вади Гарави находится против местечка Миншат-Дахшур, расположенного на западном берегу Нила, в непосредственной близости от двух пирамид, которые воздвиг основатель IV династии Снефру [Памятники, 14а, б; Fakhry 1959, pl. II]. Камень для этих пирамид брали в соседней каменоломне, а облицовочные известняковые плиты доставляли из каменоломен Туры на восточном берегу реки, в 10–15 км ниже Хелуана [Vandier 1954, р. 16, 25–26]. При этом сомнительно, чтобы перевозка турского известняка по Нилу до Дахшура была по силам древним египтянам: гребля вверх по реке с многотонными каменными глыбами на борту — задача малоосуществимая, тем более при ускорении течения в сезон разлива.[43]
Возможным выходом из положения видится, например, такая последовательность транспортировки камня из Туры: сперва его перетаскивали по восточному берегу до широты Дахшура, а затем паромами переправляли через реку. В этом случае переправа, скорее всего, происходила бы в окрестностях устья вади Гарави и так называемой зоны разгрузки потенциальных селевых потоков. Другими словами, сели, извергаясь из вади, должны были накрывать место переправы или размывать пути сообщения на подступах к нему, нанося материальный ущерб и нарушая ритм трудового процесса, что было, разумеется, неприемлемо, учитывая особую важность работ и ценность наземных транспортных коммуникаций, создание которых, согласно Геродоту, порой требовало немногим меньше времени и сил, чем строительство самих пирамид [Геродот, 11, 124].
Дахшурские пирамиды, однако, были завершены. Зная это, мы вправе предположить, что вплоть до позднего периода царствования Снефру селевые явления не беспокоили жителей египетской долины Нила, иначе говоря, в начале IV династии здесь еще сохранялась относительная засушливость. Вместе с тем при раскопках в Гизе у подножия пирамид ближайших преемников Снефру обнаружились сотни специально оборудованных стоков для дождевой воды [Кинк 1967, с. 42]. Принимая во внимание такие "граничные условия", мы можем допустить. что на заключительном этапе облицовки второй пирамиды Снефру в Египте стали выпадать ливневые осадки, и в вади Гарави возникла угроза селей, которую сразу же попытались ликвидировать с помощью плотины, благо под рукой была многочисленная рабочая сила. Дожди возобновились не только в изрядном количестве, но, по-видимому, и очень резко: именно последнее обстоятельство могло бы объяснить отмечавшуюся археологами поспешность, с которой возводилась Сада ал-Кафара. Вскоре (как мы догадываемся) сели ее все же снесли, т. к., повторим, при всей своей массивности она не отличалась большой прочностью.
