Припарка мёртвому - [54]

Остальное было делом техники. Я врывался налету в поселения, воровал местного жреца и под его сонно-панические вопли тащил несчастного к больным. Затем — обратно, истощенного, но с весьма увесистым кошельком. Скорость была велика, я чертовски убедителен, поэтому удалось спасти всех.

А далее стал вопрос — что с ними делать? Высадить в ближайшем поселении? Бред сивой, пьяной и необразованной кобылы. Уж если Нихон устроил такое, то дорезать остатки, выкинув на континент пару десятков Слуг, которым местные не способны противопоставить теперь вообще ничего — это наиболее логичное развитие событий. У меня было время, желание и возможность, поэтому я потащил упирающийся кораблик и приходящих в себя гремлинов через океан. К городам «Академии».

Это было нелегко. Слова сестёр Царраката, явно говорящим соплеменникам про то, что зла я им не желаю, понимания не встречали. Гремлины хотели ясности, возвращения, чтобы спасти чудом выживших, а может просто боялись до судорог меня или за детей, но мне пришлось почти неделю не спать, таща корабль вперёд и держать своё «Чувство объёма» включенным, вместе с «Железной рубашкой». Выжившие вовсю пытались меня убить.

И вот теперь мы подлетаем к их новому дому, вход в который располагается в глухой лощине. Встречала нас группа почти в сотню разумных расы гремлинов, притащенная сюда «академиками». Среди них была пара стариков, помнящих русский.

Повезло.

— Сначала мы с тобой поговорим, — в на лице старика под набрякшими веками сталью блеснули острые проницательные глаза дожившего до почтенных лет гремлина, — Я не уверен, что стоит давать девчонкам общаться с таким как ты.

А нет, не очень повезло.

— Я вылечил и сопроводил в безопасность твоих соотечественников. Возможно — последних. Не достаточно для того, чтобы получить простой перевод?

— Ты сделал это ради своих целей, — последовал ответ, полный железобетонной уверенности, — Не вылечил, а похищал жрецов. Не сопроводил, а приволок, единолично всё решив. Не позволил спасти других. Притащил их буквально в плен Бессов, где уже прозябали мы, но требуешь относиться к себе, как к спасителю? Я тебя сейчас в жопу пошлю…

Посланным я быть не хотел. Не то, чтобы всерьез верил, что у сестёр есть что мне сказать, но… не зря же я их тащил.

— Ладно, что ты хочешь знать?

— Простую вещь, — хмыкнул старый гремлин, — Ты — сумасшедший массовый убийца или нет?

— Да. Нет. Вопрос этики, — решил посовокуплять я остатки престарелого рассудка, — Смотря с какой стороны смотреть.

— Смотрел с разных, — поведал мне старый хрыч, — Ничего не понял. Поэтому спрашиваю. Разъясни.

— С точки зрения Системы я нарушитель правил, — начал объяснять я, попыхивая трубкой, — Смертные на меня смотрят как на чудовище. Для бессмертных я опасный и неподконтрольный гад, который неоднократно причинял им невыносимые финансовые и репутационные потери. Для богов, что бы они из себя не корчили, я угроза их пастве, а значит и существованию. Как видишь, я опосредованно невиновен ни в чём, кроме неподконтрольности.

От такого признания старика чуть не хватил удар. Он схватился за сердце, почернел чешуёй, выпучил глаза и начал надрывно подвывать. Я не сразу сообразил, что он так кашляет. Пришлось подождать, пока бедолага оклемается.

— Невиновен? — прохрипел он, — Ты?!!

— Знаешь, откуда у меня эта внешность? Раса? Силы? Уровень? Мрачная репутация? Чёрный Статус? Место в листах охотников за головами? — оскалился я, — Ничего я не делал. Только сопротивлялся попыткам себя принудить, лишить свободы, использовать, закабалить. Перед тем, как ты разинешь рот, старче, желая сказать, что сопротивлялся я мол, с слишком большим побочным уроном, глянь на меня внимательнее. Я — один! Я слаб! Нет времени и средств перебирать методы — займись я подобной чушью, уже давно сидел бы в кандалах, в лучшем случае!

— Так ты себя оправдываешь? — голос старика-гремлина был спокоен и выдержан. В нём даже просквозила некоторая ирония, хотя он и не говорил на этом языке почти полсотни лет.

— Не оправдываю я себя, — проворчал я, заставляя деда снова сыграть в лупоглазика озабоченного запором, — Я бессмертный. Мне не перед кем оправдываться. Нет ни одной силы, ни одной власти, ни одной нации, ни одной фракции и не единого божества перед которыми я бы чувствовал ответственность настолько, что стал бы оправдываться.

— Нет, я тебя точно сейчас в жопу пошлю, — буркнул старик, поёживаясь и отодвигаясь на тощей заднице подальше. Не из страха, скорее от отчуждения.

— А я и пойду, — с легкостью согласился я, — Вот возьму и пойду.

— Да неужели?! — каркнул старик, — Вот прямо притащил дирижабль через океан, поручился перед «академиками» и вот возьмёшь и уйдешь?! Ха!

— У меня появилась идея, — с улыбкой поведал я гремлину, буквально ощущая, как кожа на его заднице начинает собираться в жесткие валики от напряжения, — Слишком хорошая, в отличие от надежды, что семь молодых гремлинш мне могут действительно помочь.

Иногда действительно стоит просто выговориться. Когда проговариваешь что-либо о себе, то сам переосмысливаешь свои действия и чувства. Находишь новые идеи, видишь решения.