Приобретут весь мир - [262]

Весь день им было интересно смотреть на заснеженные пустынные пространства Сибири с несколькими городами, все с курящимися дымовыми трубами. С наступлением темноты они прибыли в Иркутск, но ничего там не увидели, потому что занавески снова были опущены. В аэропорту у них было только время для еды, а также размять ноги, а затем они отправились в длинное ночное путешествие. Им пришлось спать сидя, но это было небольшой проблемой после неудобств, которые они испытали. Ланни, опытный путешественник, заметил: «Если вы хотите оценить самолет, пройдите по всему Китаю, прежде чем попасть на борт!»

Полёт занял оставшуюся часть следующего дня. У них не было карты, и им даже не говорили названия мест, где они останавливались. Они были похожи на партию фрахта, снабжённую ярлыком до Куйбышева. По причинам, не известным тем, кто занимался перевозкой. Они были рады находиться в тепле, получать хлеб из непросеянной муки и суп из капусты (с небольшими кусками мяса) на остановках. Они были благодарны за русский обычай чаепития, который обеспечивал огромный самовар, полный кипятка на всех остановках.

Их единственные опасения заключались в том, что их можно было высадить в пользу более важных пассажиров или что арктическая метель может их сбить. Но всемогущее советское правительство располагало метеостанциями по всему северному побережью и даже на покрытых льдом островах. И, по-видимому, кто-то, кто был у власти в Куйбышеве, хотел поговорить с сыном президента Бэдд-Эрлинг Эйркрафт. Молодожёны остались в самолете, а самолет остался на своем курсе, а вечером второго дня он опустился на взлетно-посадочную полосу, посыпанную золой, и им было сказано одно слово, которое они могли понять. Это было название города пшеницы и крупного рогатого скота на Средней Волге, который когда-то был Самарой, и был переименован в честь видного советского комиссара по имени Куйбышев.

Там в аэропорту их встречал усохший и сморщенный старый джентльмен, который когда-то был американским живописцем на Французской Ривьере, а затем depute de la republique francaise. Он был одет в лохматое пальто из медвежьей шкуры и был в шапке, потому что нельзя ходить совершенно с голой старой лысой головой, когда температура намного ниже нуля. Он сказал, что у него только что был приступ гриппа, но он был настроен выстоять и выжить, чтобы присутствовать на похоронах Адольфа Гитлера. Должно быть, он тосковал по дому, потому что, когда он посмотрел на племянника, он обнял его и почувствовал его небритые щеки. У Ланни не было шанса побриться, и он выглядел как монгольский пастух, который был женат несколько месяцев.

Но Лорел была Лорел, и ей удалось привести в порядок свои волосы на борту самолета. Дядя Джесс взял ее за две руки и внимательно посмотрел на нее. «Моя новая племянница!» — он сказал. — «Выглядишь хорошо, но ты недоедала».

«Мы жили на рисе», — заметил Ланни. — «Тебе будет нужно откормить ее».

«Я сделаю все возможное», — ответил старик. Затем, все еще обращая внимание на леди из Балтимора: «Ты умная маленькая дерзкая девчонка, и у тебя острый язык. Я должен бояться быть твоим врагом».

«Совершенно верно», — сказала племянница. — «Но откуда вы это знаете? Вы парапсихолог?»

— Я оставляю этот мусор Ланни, я читал твои рассказы.

— Вы нашли их в России?

— Нет, вряд ли, но это правительство не ошибается в отношении людей, которых он пускает в страну. Вырезки были заказаны по телеграфу и попали по воздуху в дипломатической почте. Мне рассказали о них и попросили прочитать их. У вас уже есть несколько друзей среди наших литераторов.

— Конечно, это приятный способ поприветствовать автора, дядя Джесс, и я ценю это.

— The Herrenvolk уже переведена и будет опубликована на последней странице Правды, если ты дашь свое согласие.

Лорел была так рада, что не могла сдержать слезы. «Конечно, я дам», — сказала она. — «И я отдам свое сердце советским людям на войне!»

IX

Джесс достал им комнату, самую бесценную вещь в этом городе на реке, который когда-то был центром зерновой торговли, а теперь внезапно стал мировой столицей. «Один из ваших поклонников спит на моем диване», — сказал он жене с усмешкой.

Они закупили еду в ресторане в аэропорту, а затем чья-то машина повезла автора Herrenvolk вместе с ее вещевой сумкой и мужем по заснеженным улицам Куйбышева. Ланни понял, что он будет простым её довеском, пока он останется в Советском Союзе, возможно, и в другом месте. Ему это нравилось, потому что он гордился своим новым сокровищем и с удовольствием подтвердил свое литературное чутьё. Только одна мысль постоянно беспокоила его. Он не мог избавиться от своей привычки пытаться сохранить свою тайну от гестапо. Он и теперь будет шептать сам себе: «Господи, что подумают об этом фюрер и Рейхсмаршал! Что подумает Курт Мейснер!» Они казались такими далекими, но теперь они снова были рядом. У них наверняка были шпионы в этом городе.

Все хотели узнать о Яньане. Количество его пещер и их размер. Образование в его школах и количество учеников. Состояние его боевого духа, размер его армий и каждое слово, которое они могли вспомнить, что говорил Мао Цзэ-дун. У Лорел были заметки? Это замечательно! Сможет ли она представить их и прочитать? И разрешит ли она ведущему советскому журналисту Илье Эренбургу подготовить интервью с ней? Интервью будет опубликовано в Америке и значительно повысит цену, которую женщина-исследователь может потребовать за свои работы в Нью-Йорке. Она не могла сказать Нет только из благодарности за теплую комнату и пищу. Все становилось более и более ясно, и ее муж увидел, что гусь агента президента был зажарен, и его можно есть горячим!