Принуждение к миру - [248]

– Но мы-то не террористы!

– А кто на Западе в это поверит?

– Уже начинают верить.

– Пока что мы не создали мощной пропагандистской системы наподобие жреческой, отстаивающей наши интересы во всём мире.

– Рано или поздно она будет создана.

– Вот когда будет, тогда и вернёмся к этому разговору.

Гостомысл аккуратными глотками допил горячий чай, поднялся, поклонился всем, сделал к двери шаг, другой и исчез.

Руководители РуНО смотрели на то место, где он только что стоял, и молчали. Поглядели друг на друга.

– Я не вижу другого пути, – сказал Родарев озадаченно. – Мы не воюем ради войны, мы всего лишь защищаемся.

– Давай думать, Всеслав Антонович, – сказал Белогор со вздохом. – Владыко ничего не говорит зря. Чего-то мы не понимаем.

– Чего? Жрецов надо уничтожить как класс! Это моё глубокое убеждение! Именно с их подачи творятся на Земле все безобразия.

– Так-то так, однако мы, возможно, излишне формализованы, а надо быть гибче, он прав.

– Что ж получается, мы и Ключ напрасно ищем, и на корабль Экзократора нацелились зря?

– Не напрасно, работа продолжается, и от планов своих мы не отступим. Но вспомни историю: Гиперборея тоже не смогла найти подходы к Атлантиде, кроме военного, и что получилось?

Родарев заметил на себе взгляд сына, поэтому возражать не стал.

Белогор ответил на несколько звонков за столом, вернулся к гостям.

– Группу готовим. Поведёт Ратибор.

Родарев-младший встал, но тут же сел обратно, повинуясь жесту князя.

– Сначала проверим геологов под Инчоуном. Если Данилину удалось достать Ключ, соберём Сход и передадим Ключ волхвам. На Кольский полуостров я пошлю Лихаря. После Чукотки, возможно, придётся лететь на Вилюй.

– Подготовку операции по «Солнцу Свободы» продолжать?

– Без сомнений. Это заставит Экзократор умерить амбиции и на какое-то время отступиться от России. А мы за это время соберём силу.

– И всё же я уничтожил бы польскую базу. Достаточно одного точечного посыла нашего «Искандера», и пусть потом разбираются, что произошло.

– Подумаем, Всеслав Антонович. Если американцы запустят в нашу сторону еще одну ракету, мы ответим. Но в ближайшем будущем, возможно, придётся свернуть зарубежные операции во избежание мировой кампании против нас. У жрецов под началом все СМИ, все средства для лжи и оболванивания людей. Мы всё ещё проигрываем им методологически, информационно и идеологически. Много у тебя сторонников в конторе?

– Есть… ты же знаешь.

– Мало, князь, мало. Нужно, чтобы нашим идеям сочувствовали миллионы, а не те сотни, с которыми мы работаем.

– Такой задачи мне не ставили.

– Придётся теперь ставить. Всё, у меня выезд в Тверь, ждут люди. Поговорим вечером. Готовь команду.

Родаревы встали, откланялись, вышли.

Уже в машине Ратибор сказал:

– Почему они оставили меня, отец? Обычно вы совещаетесь в закрытом режиме.

Всеслав Антонович положил руку на локоть сына, взгляд его перестал выражать жёсткую волю.

– Может, и вправду мы слишком погрязли в вечных боях, сынок? Отпор врагам давать нужно, в этом нет никаких сомнений, но вдруг и в самом деле существуют иные способы защиты от внешней агрессии и внутреннего предательства? Думай, ты моложе и должен быть гибче нас.

– Хорошо, отец, – серьёзно кивнул Ратибор.

* * *

Он никогда не летал на энлоидах, но чтобы не показывать перед подчинёнными отсутствие опыта полётов на «летающих тарелках», делал вид, что ему всё нипочём. С другой стороны энлоид или вимана, как называли «тарелку» технари СОС, представляла собой самолёт без крыльев и реактивного двигателя, и оперативники, как и сам Ратибор, привыкли к ней быстро.

Виману эту, добытую в бою витязей с магистром ордена Раздела Махаевски, использовали теперь часто, так как это был единственный летательный аппарат, способный развивать скорость до шести тысяч километров в час и незаметный для радаров земных средств ПВО. По слухам, такими аппаратами пользовались только сами жрецы. РуНО, к сожалению, обладал только двумя энлоидами, трофейным и созданным по чертежам инженеров Леонова и Фёдорова. «Доморощенный» энлоид был поменьше и всё ещё проходил испытания.

Вимана, похожая скорее на двояковыпуклую линзу с разной степенью кривизны, чем на «летающую тарелку», – невидимой она становилась в полёте, когда её корпус покрывался слоем плазмы, поглощающим свет и почти все виды радиоволн, – стартовала ночью, и уже утром, в начале шестого, доставила группу Ратибора к берегу Ледовитого океана. Пилот хорошо знал местность, так как высаживал здесь Данилина несколько дней назад, и не заплутал.

Сели между сопками, в распадке, по дну которого струился ручеёк с прозрачной и вкусной – все попробовали – водой, покрытый струями утреннего тумана.

– Утряска, – скомандовал Ратибор, когда вимана улетела, в мгновение ока растаяв в небе.

Бойцы группы попрыгали на месте, проверяя, не звенит ли какая-нибудь деталь боевой укладки.

– Вопросы?

Три пары глаз отразили готовность работать. Всем всё было понятно, обстановку они знали, местность изучили ещё до полёта и хорошо представляли, с чем предстоит столкнуться.

– Уши! Ноги!

Группа пришла в движение.

Команда «уши!» означала: сосредоточиться на бесшумности бега и прослушивании всех долетающих до слуха звуков. Команду «ноги!» можно было не комментировать.