Принцессы, русалки, дороги... - [8]
Наталья явно не представляла себе, сколько иллюстраций надо пробить, то есть сколько надо выдержать собственного подобострастия, услужливости и расторопности, сколько надо побегать, поизворачиваться, покрутиться, чтобы в доме появились хотя бы новые книжные полки!.. Иногда тридцатичетырехлетний Сергей чувствовал себя буквально как загнанная лошадь.
Случилось недавно так, что не он угощал, а его пригласили в ресторан. И поставлена была на стол бутылка виски с особенной этикеткой: изящная белая лошадь. Чекедов только недавно закончил оформление альбома о лучших скакунах Советского Союза. Пока работал над альбомом, дом наводнили материалы по заданной теме. А сам Сергей привык присматриваться ко всем необычным для него изображениям лошадей... Не было раньше в жизни Сергея Чекедова такой бутылки. Если с отцом выпивал, брали обычную с нашлепкой. Если завязывал отношения, старался раздобыть завинченную. Впрочем, не удивительна бутылка виски, если Сергея угощал американский журналист. Познакомились еще год назад на выставке молодых художников. Американец говорил по-русски почти без акцента. Пообещал подарить Сергею карандаши. Принес как условились — в садик напротив Большого театра. А в ресторан гостиницы «Метрополь» принес в подарок краски. С деловым условием получить ответный сувенир — первую же картину, написанную этими красками. Посмеялись по поводу их личного взаимовыгодного советско-американского соглашения. Но Сергея так привлекла лошадка на этикетке, что ни о каких других рисунках или картинах думать не хотелось. Размышлял, хмелея, что, наверно, есть на свете лошадиный бог, который не сразу, но все же когда-нибудь замечает каждую тяжкую лошадиную замотанность. И выводит уже совсем понурую, спотыкающуюся от усталости лошадь на зеленый лужок. И она пасется себе, щиплет майскую травку, солнышко течет у нее по жилам. И сытая она. Не костлявая. Выглядит как ладный жеребенок.
Сергей тянул виски и ухмылялся. Поддерживать беседу у него не было никакой охоты. В конце концов заокеанский приятель гуманно посадил его в такси, вручив пятерку на дорогу...
— Ты опять пьян.
— Американец угостил виски. «Белая лошадь». Подарил краски... Лошадка пасется.
— Выпрашиваешь подачки! Разве мы нищие?!
— А разве нет?!
Он вызывающе дернул головой, будто пытаясь сбросить упряжку, и в большом коридорном зеркале, купленном ими, супругами Чекедовыми, а не выкинутом сюда их родней, как все остальное, поймал свой остервенелый оскал. Зубы редкие, уже желтые. Десны обнажены. Ей-богу, словно у старого мерина. Сказал запинаясь, как всегда в минуты ссор с ней:
— Странная логика. Не как у всех! Вашу гордость, мадам, не оскорбляет брать то, что иначе пошло бы на помойку. А хорошие краски, необходимые мне профессонально (он, выпив, не всегда выговаривал правильно трудные слова), нельзя, видите ли, взять в подарок!
— Вот именно! Письменный стол, шкаф, холодильник все равно уже никому не были нужны! Все равно что взять землю для цветов со двора или сломанный сук из леса! А ты лезешь за подачками к империалистам!
В тот раз ссору оборвала теща — вышла с детишками в коридор, услышав перебранку сквозь стены потрясающей звукопроводимости. Когда она приезжала, Миша и Ариша ластились к худенькой бабушке, заказывая моментальные рисунки. Кажется, Люция Александровна ценила популярность у внуков не меньше, чем свою широкую известность живописца. Сергей знал, что выполненные ею портреты борцов за мир побывали на многих зарубежных выставках. Люция Александровна вообще гораздо лучше выражала свои мысли, чувства, настроение в рисунках, чем в речи. Шутила, что у нее с Чекедовым не только профессия одинаковая, но и сходное косноязычие.
В тот раз Сергей вознамерился было снова-здорово упрекнуть тещу за прямолинейно воспитанную Наталью. В духе первых пятилеток, что ли? Или даже первых лет Советской власти? Кстати, имя-то «Люция» сокращенное от «Революция»! А Наталья чуть ли не ежедневно: «Октябрьская революция — это, прежде всего, духовный взлет!», «колонизаторы грабили Индию», «империалисты продолжают гонку вооружений»... Как ежедневные домашние лекции о международном положении. Только забывает о разрядке напряженности в связи с духом европейского Совещания в Хельсинки, если уж на то пошло!
Пока Сергей в тот раз, как обычно, собирал мысли, теща, взглянув на его порядком отросшую бороду, схватила бумагу и карандаш. И не успел он рта раскрыть, как Люция Александровна протянула ему готовый рисунок. Два молодых бородача-кентавра щиплют травку на лужайке.
— Подари от меня своему империалисту. Ответный сувенир!
Сама Люция Александровна все решала и делала споро. Кажется, Наташа унаследовала от матери способность совмещать стремительные решения с поступками: придумала и тут же сделала! Во всяком случае, в их самый последний вечер Наташа сразу же сделала то, что, по-видимому, придумала во время ссоры. В ответ на его упреки. Но ведь опять-таки она начала тогда:
— Ты опять пьян.
— Положено хотя бы по стакану. Пива по стакану. В день гонорара. Ты не служишь! Потеряла представление о самых обычных нормах! Почему ты не можешь быть такой, как другие?!
Новую книгу известной московской писательницы Екатерины Шевелевой составили романы «Домашний очаг» и «Александровский сад», получивший премию Всесоюзного конкурса 1976—1978 гг. на лучшее произведение художественной прозы о современном рабочем классе; повести «Варя», «Давняя утрата», рассказы.
Известный писатель Михаил Годенко в новом романе остается верен флотской теме. Действие происходит на Севере. Моряки атомной подводной лодки — дети воинов минувшей войны — попадают в экстремальные условия: выходит из строя реактор. Чтобы предотвратить гибель корабля, некоторые из них добровольно идут в зону облучения… Сила примера, величие подвига, красота человеческой души — вот что исследует автор в своем произведении, суровом, трагедийном и в то же время светлом, оптимистичном. События, о которых повествуется в романе, вымышленные, но случись нечто подобное в действительности, советские моряки поступили бы так же мужественно, самоотверженно, как герои «Вечного огня».
«Неслышный зов» — роман о комсомольцах 20—30-х годов. Напряженный, сложно развивающийся сюжет повествует о юности писателя Романа Громачева и его товарищей, питерских рабочих. У молодого писателя за плечами школа и пионерский отряд, борьба с бандитами, фабзавуч, работа литейщиком на заводе, студенческие годы, комсомольская жизнь, учеба в литературной группе «Резец», первые публикации, редактирование молодежного журнала. В романе воссоздана жизнь нашей страны в 20—30-е годы.
Майор В. Пищулин работает в военной печати. Он автор многих очерков и рассказов, опубликованных в газете «Красная звезда», журналах «Советский воин», «Техника и вооружение» и других печатных органах. Итогом многих лет его журналистской работы явился сборник «Зарницы над полигоном», в который вошли документальные очерки и рассказы. В них автор повествует о том, как ракетчики, летчики, воины других специальностей ПВО несут бдительную службу по охране воздушных рубежей нашей Родины, как добиваются успехов в ратном труде.
Герои Владислава Владимирова — люди разных возрастов и несхожих судеб. Это наши современники, жизненное кредо которых формируется в активном неприятии того, что чуждо нашей действительности. Литературно-художественные, публицистические и критические произведения Владислава Владимирова печатались в журналах «Простор», «Дружба народов», «Вопросы литературы», «Литературное обозрение» и др. В 1976 году «Советский писатель» издал его книгу «Революцией призванный», посвященную проблемам современного историко-революционного романа.
В книгу «Избранное» известного коми писателя, лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького И. Торопова вошли произведения, связанные между собой единым сюжетом: в них повествуется о сложной судьбе крестьянского сына Федора Мелехина, чье возмужание пришлось на годы войны и первые послевоенные годы. Судьба Феди Мелехина — это судьба целого поколения мальчишек, вынесших на своих плечах горести военных лет.
Прижизненное издание для всех авторов. Среди авторов сборника: А. Ахматова, Вс. Рождественский, Ф. Сологуб, В. Ходасевич, Евг. Замятин, Мих. Зощенко, А. Ремизов, М. Шагинян, Вяч. Шишков, Г. Иванов, М. Кузмин, И. Одоевцева, Ник. Оцуп, Всев. Иванов, Ольга Форш и многие другие. Первое выступление М. Зощенко в печати.