Принцессы, русалки, дороги... - [55]
Как удивительно изменилась — мгновенно изменилась — «дама из Льежа»! Заостренные, энергичные и напряженные черты ее лица, лица человека, решительно шагающего против встречного ветра, против бьющего в лицо снега или дождя, смягчились, и женщина стала старше, словно до этого она старательно, изо всех сил «держала» свое лицо молодым. А теперь вдруг появилось дело гораздо более серьезное, чем эта вечная женская задача. Появилось важнейшее дело — объяснить мне, какая тонкая работа — выделка янтаря. Объяснить так, чтобы оценила я удивительных литовских мастеров, подлинных художников, создающих солнечные брошки, солнечные бусы.
— Настоящее большое искусство! — говорила Эмилия Андреевна.
А я смотрела на нее и думала:
«Дама из Льежа» не только «вывела в люди» сыновей и не надорвалась в непосильных заботах, она сохранила привлекательность, желание и умение следить за собой. Но этой женщине для счастья — для того, чтобы уметь радоваться хорошей книге, хорошей пьесе, хорошей музыке — не хватало «просто» маленькой янтарной брошки, трех светло-медовых листиков».
— Посмотрите, как изящно они вырезаны. Только литовские мастера умеют так обрабатывать янтарь. Только наши мастера умеют... держать в руках солнце!.. — женщина запнулась, черты лица ее снова заострились. Кажется, она напряженно вспоминала что-то — шла против ветра...
НА ВОСТОКЕ
СКВОЗЬ ДОЖДЬ — ВИШНЕВЫЙ ЦВЕТ
Был солнечный день в Токио — такой, когда цветущие вишни кажутся нежно-розовыми и бело-розовыми облаками, обнявшими город.
К нам в гостиницу зашел Хейшун и предложил поехать в Асакуса Парк, где отдыхает простой народ и где находится знаменитый буддийский храм Асакуса Каннон.
...К буддийскому храму ведет улица Накамисе: два ряда набитых всяческой пестротой лавок и лавчонок тянутся вдоль широкого шоссе, над которыми нависают ветки сакуры, настоящие и искусственные.
На первый взгляд улица Накамисе ничем не отличается от многих других улиц японской столицы. Она также производит впечатление передвижной, случайно раскинутой ярмарки. Кажется, что владелец каждой лавки поставил перед собой задачу немедленно, сегодня, сейчас распродать все свое добро. Торговцы переставляют и перебирают свое пестрое хозяйство. Товары свисают с прилавков, некоторые даже вытолкнуты за пределы лавчонок и буквально лезут в руки к предполагаемому покупателю. Ко многим товарам прикреплены листы бумаги с выведенными на них большими цифрами, которые словно хотят доказать каждому прохожему, что владельцы «магазинов» готовы торговать даже себе в убыток!
Но у магазинов, расположенных на улице Накамисе, есть одна характерная особенность: здесь торгуют главным образом сувенирами.
Сначала я недоумевала: зачем Хейшун привел меня сюда, в пеструю ярмарочную сутолоку?! Разве не лучше было бы пойти в музей, в картинную галерею?!
Но вот я стала рассматривать тесно заставленные полки крохотной лавчонки и залюбовалась изящными, любовно вырезанными из дерева, отлитыми из бронзы, вылепленными из глины статуэтками, куклами.
Передо мной на полках стояли маленькие позолоченные бродячие сказочники и разносчики тофу. Я узнала, что тофу — питательная соевая масса шоколадного цвета. Ее разносят в ведрах, и она более или менее заменяет простому японскому люду молоко. Я узнала также, что бродячие сказочники и разносчики тофу не только существовали много лет назад. Они и сейчас то и дело появляются в японской столице, а особенно в деревнях.
Продавец показал мне трех стеклянных обезьянок. Они были крохотной копией известной резьбы по дереву, которая украшает стену так называемых «Священных конюшен» на территории храма Тосиогу в нескольких часах езды от Токио. Продавец не только показал мне обезьянок, он рассказал, а Хейшун перевел, что храм Тосиогу является мавзолеем Сиогуна — генерала Токугава, который считается основателем города Токио. Храм Тосиогу строили восемьсот тридцать тысяч рабочих, трудившихся пятнадцать месяцев, с января 1635 года по март 1636 года. Тогда же была сделана резьба по дереву — три обезьянки, которые должны были напоминать людям о древней японской пословице: «Не гляди на зло, не высказывай зла, не выслушивай зла». Поэтому одна обезьянка закрывает себе глаза, другая — рот, третья — уши.
В лавке сувениров стояли десятки японских деревянных кукол разных размеров, похожих на кегли. На нескольких одинаковых деревянных фигурках-кеглях было что-то написано иероглифами. Хейшун перевел:
Так не в библиотеке, не в книжном магазине, а в лавке сувениров услышала я стихи Исикава Такубоку. Деревянная фигурка изображала его, прославленного японского поэта, умершего в 1912 году.
Продавец прочел нам по памяти еще одно стихотворение Исикава Такубоку:
Звучали стихи, и забывалась пестрая ярмарочная сутолока улицы Накамисе. Вернее, эта пестрая улица представала перед нами как бы в новом свете.
Хозяин лавки был не просто продавцом сувениров, безделушек, мелочей. Его скромная торговля не давала ему ни богатства, ни даже мечты о богатстве. Но какую-то грустную радость крохотная торговля все-таки приносила японцу: он охотно рассказывал людям о великих поэтах и музыкантах, народных сказочниках и древних храмах Японии, а не о Японии солдатских «хаки» и военных баз!
