Принцесса ждет - [48]

– Так, значит, этот пройдоха Рене наконец попался в сети. В сети твоей внучки, Кларисса. Ты, наверное, очень довольна.

Потом она представила нам свою внучку, Беллу, кинув на нее такой недоброжелательный взгляд, что бедняжка съежилась еще больше.

Вот тут я поняла, для кого ломается вся эта комедия.

Бабушка ответила:

– Почему бы и нет, Елена? – А потом сказала нам с Рене: – Идите за мной, дети. – И мы пошли.

Рене это все забавляло. А я? Да я просто кипела!

– Как ты могла такое сделать! – завопила я, улучив момент, чтобы герцогиня нас не слышала.

– Что именно, Амелия? – спросила бабушка, кивнув какому-то парню в традиционном африканском наряде.

– Ты сказала этой женщине, что мы с Рене парочка, – выпалила я. – А на самом деле это не так. Я знаю, ты сделала это, чтобы я выглядела лучше, чем эта бедняжка Белла.

– Рене, – ласково позвала бабушка. Она могла быть очень ласковой, когда хотела. – Будь добр, принеси нам шампанского, хорошо?

Рене с циничной улыбочкой – очень напоминая Энрике в рекламе Доритоса – встал и удалился.

– Ах, Амелия, – начала бабушка, когда он ушел. – Ну разве можно быть такой грубой с бедным Рене! Я просто хочу, чтобы твой кузен чувствовал себя как дома.

– Это разные вещи – гостеприимство и попытка нас свести!

– Ну чем тебе Рене не угодил? – спросила бабушка.

Вокруг нас красотки с элегантными мужчинами в смокингах направлялись на танцпол перед сценой, где оркестр играл песню, которую Одри Хепберн пела в фильме «Тиффани». Все были одеты в белое и черное. От этого зал герцогини напоминал мне вольер с пингвинами в зоопарке Центрального парка, в котором я выплакала все глаза, когда узнала о своем происхождении.

– Он очень милый, – гнула свое бабушка, – и весьма космополитичный. Я уж молчу, что он дьявольски красив. Да и вообще, как можно предпочесть обычного парня принцу!

– Бабушка, – сказала я. – Я люблю его.

– Любишь? – Бабушка взглянула наверх, на зеркальный потолок. – Пфи!

– Да, бабушка. Люблю. Так же, как ты любила дедушку. И не отрицай этого, я знаю, что любила. И оставь свои надежды увидеть принца Рене своим внуком, потому что этого не будет.

Бабушка кинула на меня невинный взгляд.

– Понятия не имею, о чем это ты, – фыркнула она.

– Перестань, бабушка. Ты пытаешься свести меня с Рене только потому, что он принц и потому, что это не понравится герцогине. Так вот, ничего подобного не случится. Даже если мы с Майклом расстанемся, – а это могло случиться куда быстрее, чем она думала, – с Рене я не буду встречаться!

Наконец-то бабушка поняла, что я не шучу.

– Прекрасно, – сказала она не слишком любезным тоном, – я больше не буду называть Рене твоим кавалером. Но ты должна с ним потанцевать. По крайней мере, один раз.

– Бабушка! – Вот уж чего мне меньше всего хотелось, так это танцевать. – Прошу тебя. Не сегодня. Ты не знаешь…

– Амелия, – сказала бабушка уже совсем другим тоном. – Всего один танец. Это все, чего я прошу. Ты мне его задолжала.

– Я задолжала тебе? – Я едва удержалась от смеха. – За что?

– Да так, за один пустячок, – невинно ответила бабушка, – который с недавних пор считается пропавшим из дворцового музея.

Как только я это услышала, весь мой ренальдовский боевой дух улетучился прямо в дверь, ведущую на задний дворик дома герцогини. У меня было такое чувство, что мне дали под дых. Неужели она имела в виду то, что я думаю? С трудом проглотив ком в горле, я проблеяла:

– Ч-что?

– Ну да, – бабушка многозначительно посмотрела на меня. – Бесценный экземпляр, один из немногих в своем роде, подаренный мне близким другом, мистером Ричардом Никсоном, президентом Америки, пропал. Думаю, человек, который взял эту вещицу, решил, что ее никто не хватится, потому что таких вещиц там было несколько, и все они очень похожи. Да, эта вещь ценна для меня как память. Но ты же ничего об этом не знаешь, правда, Амелия!

Она меня раскусила! Раскусила и теперь все знает. Понятия не имею, как она все это разнюхала – наверняка с помощью черной магии, которой она, как мне думается, еще как владеет – но она в курсе, это факт. Я влипла. Влипла по уши. Не знаю, должна ли я отвечать перед законом, раз принадлежу к королевской семье. И проверять мне это совсем не хочется!

Теперь я понимаю, что надо было отпираться до последнего. Надо было сказать что-нибудь вроде: «Бесценная вещица? Какая такая бесценная вещица?»

Но я знала, что врать бесполезно. Меня выдаст нос. Поэтому я пропищала:

– Знаешь что, бабушка, я буду просто счастлива потанцевать с Рене. Без проблем!

Бабушка удовлетворенно улыбнулась и сказала:

– Я так и знала, что ты согласишься. – Ее нарисованные брови подскочили вверх. – А вот и принц Рене с нашими напитками. Он так любезен, ты не находишь?

Вот так и получилось, что мне пришлось танцевать с принцем Рене. Танцевал он хорошо, и все-таки это был не Майкл. Уверена, Рене не смотрел ни одной серии «Баффи – Истребительница вампиров» и считает Windows отличной программой.

И пока мы танцевали, случилось кое-что потрясающее. Рене сказал:

– Видела эту Беллу Треванни? Только посмотри на нее. Она выглядит, как цветок, который давно не поливали.

Я оглянулась и увидела беднягу Беллу, танцевавшую с каким-то старикашкой, должно быть, другом ее бабушки. Вид у нее был неважнецкий. Наверняка этот старикан уже замучил ее разговорами о своих портфельных инвестициях. К тому же быть внучкой герцогини – это уже повод ходить с кислой миной. Мое сердце наполнилось сочувствием к ней. Уж я-то хорошо знаю, что это такое – быть не там, где хочется, и танцевать не с тем, кто нравится…