Принцесса ждет - [31]

21 января, среда, кабинет директрисы Гупты

Поверить не могу: еще только второй день второго семестра, а я уже сижу в кабинете директора. Может, я и не сделала домашнее задание, но у меня же есть записка от отчима.

Я первым же делом отнесла ее утром в административный отдел. В ней говорится:

Прошу извинить Мию за то, что она не приготовила уроки за вторник, 20 января. Она плохо себя чувствовала из-за смены часовых поясов и акклиматизации, поэтому не смогла вечером выполнить домашние задания. Конечно же, сегодня вечером она все наверстает.

Франк Джанини

Немного напряжно, когда твой отчим еще и твой учитель.

Но что директриса Гупта может иметь против? Нет, ну понятно, что еще только второй день семестра, а я уже отстала. Но я же отстала не так уж сильно.

И Лану я еще сегодня не видела, так что вряд ли я могла нанести какой-нибудь ущерб ей или ее личным вещам.

О, ГОСПОДИ! А вдруг они поняли свою ошибку и решили исключить меня из группы талантливых и одаренных? Ну, поняли, наконец, что у меня нет никаких талантов. Что если меня внесли в тот список из-за глюка в компьютере, а теперь все исправили и собираются перевести меня на тех. обуч или прикладные искусства, где мне самое место? И придется мне мастерить подставки для солонок и перечниц!!!! Или еще хуже – готовить омлет!!!

И я больше никогда не увижу Майкла! Ну ладно, да, я буду видеть его по дороге в школу, во время обеда, после школы и по выходным и праздникам, но и только! Если они переведут меня из класса талантливых и одаренных, то лишат целых пяти часов общения с Майклом в неделю! Конечно, мы с Майклом во время урока не так уж много разговариваем, потому что Майкл на самом деле талантлив и одарен, в отличие от меня, и ему нужно это время, чтобы оттачивать свои музыкальные дарования, вместо того чтобы натаскивать меня, чем, правда, все обычно и кончается из-за моей полной непроходимости в алгебре.

Но так, по крайней мере, мы вместе.

О, Господи, это ужасно! Если у меня и вправду есть талант (в чем я сомневаюсь), ПОЧЕМУ Лилли не сказала мне, в чем он? Тогда я могла бы бросить его в лицо директрисе Гупте, когда она попытается депортировать меня на тех. обуч.

Подождите-ка… а чей это голос? Там, в кабинете директрисы Гупты? Какой-то он очень знакомый. Похож на…

21 января, среда, лимузин бабушки

Поверить не могу, что бабушка так поступила. Ну кто так ДЕЛАЕТ? Взять и забрать подростка из школы.

Ведь она же вроде взрослый человек. Она должна показывать мне пример.

И что она делает вместо этого?

Во-первых, она нагло ВРЕТ, а потом забирает меня из школы под ложным предлогом. Я вам точно говорю, если мама или папа узнают об этом, Клариссе Ренальдо не жить. Да и меня чуть удар не хватил, когда она вышла из кабинета директрисы Гупты со словами:

– Да, конечно, мы все молимся о его скорейшем выздоровлении, но вы же сами понимаете, как бывает…

При виде нее у меня вся кровь от лица отхлынула. Не только потому, что из всех людей на свете с директрисой Гуптой говорила именно бабушка, а больше из-за того, что именно она говорила.

Я вскочила, сердце у меня так колотилось, что чуть из груди не выскакивало.

– Что случилось? – Я была в панике. – Это папа? Рецидив рака? Да? Можешь сказать мне, я выдержу.

По тому, как бабушка разговаривала с директрисой Гуптой, я была уверена, что у папы опять развивается рак, и что ему снова придется пройти весь курс лечения…

– Я скажу тебе в машине, – сухо ответила мне бабушка. – Пойдем.

– Нет, ну правда. – Я семенила за ней, а Ларс за мной. – Можешь сказать мне сейчас. Клянусь, я все выдержу. С папой все в порядке?

– Не волнуйся из-за уроков, Миа, – крикнула нам вслед директриса Гупта. – Для тебя сейчас главное – быть рядом с твоим отцом.

Так, значит, это правда! Папа заболел!

– Это опять рак? – спросила я бабушку, когда мы уже вышли из здания и направлялись к ее лимузину, припаркованному возле каменного льва, который сторожит ступеньки школы имени Альберта Эйнштейна. – Что говорят доктора – он операбельный? Ему требуется пересадка костного мозга? У нас, может, он совпадает, судя по тому, что у меня его волосы. Во всяком случае, они могли выглядеть так же, когда они у него были.

И только когда мы наконец уселись в машину, бабушка бросила на меня взгляд, преисполненный презрения.

– Ради бога, Амелия. С твоим отцом все в порядке. А вот о твоей школе этого не скажешь. Подумать только, ученику нельзя пропустить занятия кроме как по болезни. Смешно! Иногда, знаешь ли, людям требуется денек перерыва. Кажется, его называют день самостоятельной работы. Так вот, Амелия, сегодня у тебя как раз такой день.

Я удивленно моргнула. Я прямо не верила своим ушам.

– Подожди-ка, – сказала я. – То есть… папа не болен?

– Пфи! – фыркнула бабушка, приподняв свои нарисованные брови. – Он был вполне здоров, когда я разговаривала с ним сегодня утром.

– Тогда что? – Я уставилась на нее. – Зачем ты сказала директрисе Гупте…

– Потому что иначе она не отпускала тебя с занятий, – ответила бабушка и взглянула на свои золотые часы с бриллиантами. – А мы и так уже опаздываем. Честное слово, нет ничего хуже слишком усердных педагогов. Они считают, что действуют во благо, а ведь есть разные виды обучения. И не всегда оно происходит в классе.